Известие об Октябрьской революции 1917 года коренные чернореченцы встретили на митинге рабочих взрывзавода. По его окончании приняли резолюцию о полной поддержке Советской власти. Полномочия Чернорецкого волостного правления перешли в руки Совета рабочих и крестьянских депутатов.

 

9 марта 1919 года первая партийная конференция избрала комитет партии большевиков. Однако революционные вихри веяли над Черноречьем еще задолго до Октября.

Перед бурей

С 1870 года «Нижегородская Ялта», как прозвали Чернорецкую волость Балахнинского уезда, становится излюбленным местом отдыха интеллигенции из губернского города. Места тихие, спокойные, потому жандарм из уездного города Балахны наведывался в Черноречье крайне редко, и то только затем, чтобы соблюсти порядок и послать начальству в Нижний очередной доклад почти всегда одинакового содержания: «Имею честь донести Вашему Высокоблагородию, что при объезде по наблюдению в Чернорецкой и Мысовской волостях все благополучно…».

 

Однако так продолжалось до тех пор, пока до Нижнего не докатились волны революционного «брожения» из столиц. Нижний Новгород в конце XIX – начале XX века стал одним из первых городов Поволжья, в котором начал распространяться марксизм. Во-первых, через волжский город пролегал путь тех, кто возвращался из политической ссылки, во-вторых, с начала 90-х годов в Нижнем стали оседать студенты, высланные за участие в волнениях из столиц. Политическая активность в губернском городе нарастала особенно после революции 1905 года. Окружная социал-демократическая организация имела группу разъездных агитаторов, которые наведывались в Растяпино, Выселки с. Черное. Городские проводили с крестьянами селений революционную пропаганду и распространяли нелегальную литературу. В течение мая 1905 го-да среди селян «ходили» листовки: «К крестьянам», «Кто виноват в страданиях русского народа» и другие. Полиция знала об этом и за «движухой» в Черноречье вела пристальное наблюдение. Нижегородскому охранному отделению приходилось фиксировать контакты «чернорецких революционеров» с нижегородскими. Например, в сентябре 1905 года в нашу волость пожаловала хорошо известная жандармскому отделению эсерка Анна Фейт по кличке «Ситцевая».

Все под контролем

Контроль за политической обстановкой в Чернорецкой волости поручался пунктовым жандармским унтер-офицерам Балахнинского отдела Нижегородского губернского жандармского управления (НГЖУ). Они добросовестно вели наблюдение за всеми сторонами общественной жизни на вверенной им территории. Все приезжающие и отъезжающие из Чернорецкой волости брались на заметку, они отслеживали появление на вверенном участке новых лиц, особенно, если те стремились войти в отношения с местными жителями. Жандармский унтер-офицер вызнавал все: когда и откуда прибыл незнакомец, у кого останавливался, его имя и возраст, с кем именно из крестьян контактировал и обо всем докладывал в уездное полицейское управление. Мария Николаевна Лошкарева, племянница писателя В.Г. Короленко, отдыхавшего в д. Растяпино (ныне поселок Дачный) в течение десяти лет, с 1886 по 1896 год, вспоминала о тех временах: «В нашу деревню Растяпино от станции «Черное» надо было ехать четыре версты в тряском тарантасе по пыльной открытой дороге. Там, на дачах, селилась главным образом малоимущая интеллигенция из Нижнего Новгорода, часто бывшая под гласным или негласным надзором полиции. И нередко были неожиданные налеты и «похищения» того или другого из мирно отдыхающих дачников. Еще за околицей слышен был колокольчик урядника или станового. И когда в деревню лихо влетала пролетка, запряженная парой, все выбегали из домов смотреть, около какой дачи она остановится. Однажды такая пролетка подъехала к дому рядом с нашим, где жила бывшая ссыльная Евгения Яковлевна Козлова. Я и ее племянница Леля Андржейлович играли в это время на улице. К нам быстро подошла моя мама и, сунув нам под переднички два свертка бумаг, тихонько сказала: «Бегите «на зады» и не возвращайтесь, пока за вами не придут». Мы бросились бежать».

 

Под воздействием засланных агитаторов росла политическая активность чернореченцев. Так, например, 30 апреля 1913 года балахнинский жандарм Вавренюк направил начальнику НГЖУ, полковнику К. Глобачеву «Список лиц Балахнинского уезда, замеченных в политической неблагонадежности за 1913 год». В списке есть и чернореченцы: 1. Комов Иван Иванович, разнорабочий, – «замечен в порицании правительств и восхвалении действий преступных организаций в 1905 и 1906 гг.». 2. Сергиевский Николай Николаевич, учитель 2-классного училища «в 1907 г. отбывал административное наказание». В списке неблагонадежных также значится фельдшер Степанов А.С, доктор земской больницы Мешков А.А., крестьянин Бармин Н.Д., учительница Кашинцева О.С., фельдшер Остренко Ю.А., другие чернореченцы.

Важный объект

Одной из задач Нижегородского отделения Московского жандармского полицейского управления железных дорог был контроль за безопасностью нашей железнодорожной станции «Черное», с 1904 года – «Растяпино». Вплоть до 1917 года за это дело отвечал унтер-офицер Сергей Романычев. Он занимался «охранением внешнего порядка, благочиния» и общественной безопасности в районе железной дороги. (В 1918 году жандармского унтер-офицера Романычева – постового со станции Растяпино, удостоенного двух серебряных медалей за доблестную службу, чекисты расстреляли без суда и следствия.)

Накануне Октябрьской революции 1917 года Чернорецкая волость была довольно развитым промышленным районом: работали несколько лесопильных и гипсоалебастровых заводов, канатная фабрика, сетевязальная в Решетихе, завод Акционерного общества «Торф», судостроительная верфь… В большинстве своем небольшие, полукустарного типа, с общим количеством рабочих в них не более двухсот. И не сыскать там коренных чернореченцев – горбатились лишь «чужаки». Только со строительством завода взрывчатых веществ, эвакуированного из Охты, а также в результате угасания отхожего промысла на Волге, позже, во времена советской власти, коренные чернореченцы пришли на заводы.

Хозяева Черноречья – питерцы

События 1917 года не обошли стороной наш край. И происходили они в основном на строившемся заводе взрывчатых веществ. С появлением питерцев многое здесь менялось. Они привезли в Черноречье не только производственный опыт, но и боевой революционный дух. После февральской революции активизировались и повели на стройке решительную борьбу за свое влияние с эсерами во главе с их лидером Блюменфельдом. В прошлом рабочий из Питера – М.М. Рейнгард, сормович Н.А. Пушкин и другие, вступившие в партию большевиков еще на прежних местах работы, стремились вырвать бывших крестьян, оказавшихся на стройке, из-под влияния эсеров. В созданный заводской актив вошли как местные, так и питерцы: Мовчан, Козлов, Смекалов, Печенкин, Авдеев, бывший балтийский матрос Шурыгин.

Сплотившись, большевики одержали внушительную победу. По сведениям Н. Сорокина, дзержинского краеведа 1960-х годов, по результатам выборов в учредительное собрание осенью 1917 года за большевистский список в Растяпине было отдано 1212 голосов. Тогда как за эсеров – 323, за кадетов – 135. Меньшевики получили всего 39 голосов.

В январе 1918 года большевики создали в Растяпине первую партийную организацию. На первом же собрании сформировали культурно-просветительную комиссию, выбрали своих представителей в комиссию труда, в кооперацию, в волостной Совет рабочих, в Совет солдатских и крестьянских депутатов. Однако по заводу поползли слухи о том, что администрация стройки во главе с генералом Черновым, которому подчинялась вооруженная охрана, будто бы готовит расправу над большевиками. Было ли такое намерение? Возможно. А может, большевики разжигали ситуацию в условиях развязанного красного террора после покушения на Ленина и убийств революционеров Володарского, Урицкого? Неутомимый большевик-питерец Василий Мовчан стал организатором и первым начальником штаба Красной гвардии, преобразованной затем в Растяпинскую чрезвычайную комиссию ЧК. Активные чекисты В. Степуро, А. Николаев, Н. Шестопалый, К. Розенталь, М. Роенталь действовали жестко и решительно.

Без «перегибов» не обошлись

Вот что рассказал А.Н. Баташев, сын инженера-строителя Н.А. Баташева, работавшего на заводе взрывчатых веществ с 1916 по 1930 год, в своей автобиографической книге «Баташ»: «Поначалу выкрикивающая революционные лозунги орава выводила с завода потомков дворянского сословия и, усадив в тачки, осыпав перьями и мусором, прокатывала по поселку под свист и улюлюканье, вываливая за околицей «на свалку истории». Вслед принялись за инженеров. Потом начались ночные обыски в домах. Переворачивали все вверх дном, вспарывали подушки и перины и уходили. Если возникали конфликты, строптивых выводили на задний двор и стреляли в затылок. Спасением было не попасться на глаза. Мама рассказывала мне, как приходилось летом с наступлением темноты всей семьей отправляться до рассвета на чердак сарая. Ночные гости приходили, вламывались в дом, но, не застав там никого, шли дальше, к соседям».

Первый Совет крестьянских депутатов возник на заводе еще до Октябрьской революции, но после проводились перевыборы до тех пор, пока не были изгнаны все несогласные и его основу составили большевики. Рабочие оборонного завода вошли в состав Растяпинского райкома ВКП(б), стали руководителями большинства созданных в Растяпинском районе структур советской власти. Ее первые представители, как правило, были людьми в возрасте от 20 до 38 лет. Поначалу свои должности они совмещали с партийной работой на общественных началах. Например, Иван Швед, в прошлом столяр, занимал должность секретаря Растяпинского волостного исполкома, одновременно являясь членом райкома РКП(б). Коммунист Александр Шурыгин, в прошлом слесарь, стал помощником комиссара завода и председателем Растяпинского райкома РКП(б).

Большевики вели работу по организации новых партячеек на предприятиях и в организациях Растяпина. Но, по их мнению, этому мешали крестьянские корни новоявленного рабочего класса. В большинстве своем недавние выходцы из деревень не прерывали связи с землей. Вступив в партию, во время полевых работ и сенокоса они бросали партийные поручения и устремлялись на родину – в деревню, помогать родным по хозяйству. Губернский партийный комитет не раз критиковал растяпинских коммунистов за слабую работу по политизации населения.

Советская власть пришла в лесное Черноречье относительно тихо, мирным путем. Хотя ее становление и не обошлось без человеческих жертв среди коренного населения.