Писатель Эдуард Лимонов (настоящая фамилия Савенко) родился в Дзержинске 22 февраля 1943 года. Его детство прошло в Харькове, а юность – в Москве. Выдворенный в застойные времена из СССР, он поначалу оказался в Америке, затем перебрался во Францию. Ныне живущий в Москве автор романов и повестей «Это я, Эдичка», «Дневник неудачника», «Подросток Савенко» и многих других хорошо известен читателям в России и в мире.
Великая эпоха
Эдуарда Лимонова вполне можно назвать нашим земляком. В паспорте именитого писателя в графе «место рождения» записано: «Дзержинск Горьковской области». И хотя наш город в его жизни был лишь коротким эпизодом младенчества, подробности которого он узнал из рассказов родственников, для родителей Эдуарда Дзержинск стал местом судьбоносным. Здесь юная пара нашла друг друга. Об этом Эдуард Лимонов поведал в повести «У нас была великая эпоха», впервые вышедшей во Франции в 1987 году под названием «Ля гранд эпоха». По признанию писателя, это произведение абсолютно биографично. Все герои фигурируют под своими собственными фамилиями. «На самом деле все совершенно документально, – уверяет он читателя в предисловии. – Книга документальна в том широком смысле, что вместе с подлинной историей моей простой семьи в ней сохранена и мифология того времени… В книге читатель обнаружит большое количество сапог, портянок, погонов, галифе и оружия. Внук и племянник погибших солдат и сын солдата, я воздал должное этим атрибутам мужественности, несмотря на то, что они не в чести у сегодняшнего гражданина…» На страницах можно обнаружить множество ярких впечатляющих сцен, мелких зарисовок жизни и быта тех лет, сделанных автором когда с юмором, с любовью, а порой с горечью. Они помогают нашему воображению перенестись в Дзержинск 1943 года…
Отец
«Самая большая война грохотала в стране, на западе. Здесь же, в самом центре России, у слияния Оки и Волги, было тихо, – повествует автор. – Выпускал в волжское небо дымы военный завод, спешно организованный вблизи старой деревни Растяпино. Деревню, обросшую бараками рабочих, переименовали в город имени Робеспьера русской революции поляка Дзержинского… Собранные поспешно из частей, гудели эвакуированные станки. Завод считался секретным, потому его охраняли солдаты НКВД.» И хотя в повести название завода не упоминается, нам, дзержинцам, понятно, что речь – о заводе им. Я.М. Свердлова.
Его отец, тогда стройный, красивый молодой человек, Вениамин Иванович Савенко работал в охране этого завода, был рядовым 20-й воинской части НКВД. Он родился в городке Боброве, в Воронежской губернии, через год после революции. «Очевидно, это был скучный городок со старыми домами, пузатой водокачкой и круглыми деревьями, – повествует автор. – Городок – как мамин Сергач. Именно в таких старых городках и плодится русская нация. Именно в них не сменяющееся (как в больших городах) население высиживает поколениями, медленно, русских людей. Соседи женятся на соседях… Больших оригиналов порой производят такие города…»
Дед Иван Иванович и прадед Иван родились оба в деревне Масловке Воронежской губернии. Были они крестьянами. Службу отца в войсках НКВД автор повести поясняет так: «К 19 годам Вениамин был своего рода специалистом в электротехнике. Еще подростком он собирал радиоприемники, окончил курсы киномехаников. Как лучший допризывник, электротехник из Воронежской области попал в войска НКВД. И оставался в них двадцать восемь лет».
О матери
Мать будущего писателя Раиса Федоровна Зыбина работала на том же заводе техником после окончания местного двухгодичного химического техникума. «Однажды, – пишет в своей повести Лимонов, видимо, подчеркивая опасность ее работы, – такой же юный, как мама, техник ошибся в химической формуле, и целый цех взлетел на воздух.» Мама писателя «но тогда еще не мама, а девушка Рая Зыбина, ходила в беретике. Однажды она поднималась по старой скрипучей деревянной лестнице в темноте, и отец, еще не отец – солдат сверхсрочной службы Вениамин Савенко – осветил ей дорогу фонариком. Так они познакомились. Фонарик прошелся по ногам мамы, в чулках и туфельках, по старому дереву лестницы в городе Дзержинске. Девушка и солдат прижались друг к другу при взрыве авиабомбы, отец потушил фонарик… Они поцеловались…»
Записали «в живые»
Писатель родился в Дзержинске 22 февраля 1943 года. Об этом свидетельствует документ из ЗАГСа, в котором он зарегистрирован под именем Савенко Эдуарда Вениаминовича. В повести об этом рассказывается так: «Четвертого марта 1943 года по снежной улице, закутав дитя в свободную солдатскую шинель, понесли они его записывать в живые. Солдат поскрипывал по снегу сапогами, и девушка, в шубейке из чего-то, называемого «цигейка» (впоследствии она была переделана в шубку сыну), была в цветном платке, на косы брошенном (кос, впрочем, не было уже, были волосы рассыпчатые, которые отец в пятидесятые годы, смеясь, называл рыжими). Понесли они время от времени взвизгивающее десятидневное дитя в дом, где помещалось учреждение, длинно называемое «Отдел записей актов гражданского состояния Дзержинского городского Совета народных депутатов Горьковской области».
И записали ребенка под именем Савенко Эдуарда Вениаминовича. В те времена народ больше все погибал, рождались мало, поэтому по дороге в загс, в загсе и из загса встреченные русские, татары и кто угодно улыбались ребенку, выставившему десятидневную физиономию в волжское небо».
Возвращение
Рассказы матери Раисы Федоровны о младенчестве своего сына, проведенном в Дзержинске, оставили в душе автора повести глубокий след. В ней Лимонов повествует о себе в третьем лице: «Откатываясь все дальше на запад, немецкие аэродромы с «мессершмиттами» все-таки не отдалились еще настолько, чтобы не достичь неба над Дзержинском. Мама вернулась на завод, не те были времена, чтобы выкармливать детей в свое удовольствие. Уходя, родители оставляли дитя одно. Дабы, если случится, что «мессершмитт» сбросит бомбу поблизости, дитя, крепко увязав, задвигали в снарядном ящике под стол. Солдат усилил стол, набив на него дополнительные доски. Против прямого попадания никакие доски не помогли бы, разумеется, но маме на заводе было спокойнее. В руку сыну совали не бутылку молока с соской, но, о шокинг, – хвост селедки.
Оказалось, что уже тогда он решительно заявил о своих гастрономических предпочтениях. Он сосал себе хвост, лежа под столом, и думал свои младенческие думы, еще мало чем отличающиеся от грез растений и животных. Он мог подавиться хвостом и помереть к чертовой матери четырех-, пяти- или сколько там месячный, без вмешательства тевтонской бомбы. Но ни молодая мама-девушка, ни солдат, очевидно, об этом никогда не подумали. (Селедку он любит до сих пор. И аккуратно обсасывает, держа ее за хвост. Фу, какой позор!)».
Уже знаменитым в город своего рождения Эдуард Лимонов наведывался потом не раз. Писатель Захар Прилепин, его ученик, в одном из давних интервью рассказал об этом так: «Первый раз он сюда приехал в 97-м году. Зимой выступал где-то в здании администрации, тогда его еще куда-то пускали. Я в его книги влюбился сразу, когда прочитал в 91-м году «Эдичку», купленную еще в Рязанской области. Когда Лимонов приехал к нам, я уже был поклонником его творчества, подошел и сказал, что хочу вступить в его партию. Тогда мы познакомились, а третий раз он приезжал летом. Мы возили его по городу, фотографировали около роддома. Причем мы не знали, в первом он родился или во втором. Они оба работали во время Великой Отечественной войны, поэтому точно выяснить невозможно, документация не сохранилась. Но мы так решили, что раз Лимонов, значит, роддом должен быть номер один»…
Станислав Шальнов
