Русский человек любит поговорить. Менталитет у нас такой: рассуждать много по поводу, а иногда и без, – как говорится, если душа просит выговориться. А поскольку жизнь сейчас тяжелая, размышлениям нет конца. Распаляясь от собственных доводов и праведного гнева, мы начинаем говорить громче и злее. Но… только пока никто не слышит. Два случая из современной жизни дали повод для написания этой статьи. Она о том, что пока мы выражаем недовольство только у себя на кухне, в жизни от этого вряд ли что-то изменится.

 

Случай в поликлинике

Поликлинику № 2, что на пр. Циолковского, выскажем свое мнение, лишний раз посещать не хочется. Во-первых, много терапевтических участков пустует, специалисты тоже есть не все. То есть идти лечиться порой бывает просто не у кого. Во-вторых, обслуживание условное: примитивные анализы, больничный при ОРВИ. Но толочь воду в ступе снова и снова, говоря о минусах страховой медицины, тоже не хочется. Какой в этом смысл?.. К тому же на этот раз кивать будем не на врачей и чуть живую систему бесплатного здравоохранения, а на самих больных – посетителей поликлиники. Нет, они не в чем не виноваты. Всему виной один лишь уже упомянутый менталитет – поговорить впустую.

…Несколько лет назад для удобства пациентов во второй поликлинике появился кабинет доврачебной помощи. Инициатива очень хорошая. Здесь можно взять талончики, направления, оформить справку, минуя терапевта, а значит, экономя собственное время и усилия.

В те редкие разы, что кабинетом пользовалась автор сих строк, он сбоев не давал. Очередь в него, конечно, была, но умеренная, и каждый, кто в ней стоял, проводил позже внутри не больше пяти минут. Специфика работы  кабинета себя оправдывала: подписать справку много времени не надо, выдать талон на кровь или флюорографию – тоже.

Но тут случился сбой. Может, такое уже и бывало, может, нет, а виной тому неудачное стечение обстоятельств, но только 2 марта  у двери в кабинет № 202  примерно в 11.30 образовалась довольно приличная очередь – человек 25. Доврачебной помощи жаждали, в основном, бабушки. И получить ее хотели как можно быстрее, причем неспроста, а по уважительным причинам: одна – инвалид первой группы, другая, по ее собственным ощущениям, почти уже при смерти, третья – бывший медик, ветеран труда, имеет право зайти в кабинет без ожидания.

 

А прием, как назло, тянулся. Кто-то из визитеров сидел в кабинете 1-2 минуты, а кто-то все двадцать. В коридоре начались волнения: долго ждать, плохо работают. Масла еще подлила сама хозяйка 202-го: в разгар приема ушла подписывать карточки, как сообщила ожидающим, и пропала еще минут на двадцать. Ропот возрастал. Почтенные посетительницы уже проходящих по коридору медиков начали хватать за рукава: «Кому подчиняется закрытый кабинет?!» Стали раздаваться и призывы: «Надо заведующего сюда звать! Главврача надо! Давайте телевидение вызовем!».
Но телевидение пока еще приедет… Кто-то в очереди предложил сфотографировать толпу и выложить в Интернет: все, кому надо, «безобразия» и увидят.

И что вы думаете? Фотосессии не получилось: в считанные секунды почти все «полуживые» матроны резво разбежались кто куда. У дверей осталась только совсем старенькая бабушка, она просто не успела понять, что случилось и почему большая очередь в мгновение ока рассосалась сама собой. Оставшаяся бабушка и фотограф пошли в кабинет без очереди, остальных уж было не дозваться. И чего, спрашивается, битый час надо было воздух сотрясать?

Случай во дворе

А вот еще одна похожая история. На дверях подъездов одного многоквартирного дома недавно появились объявления, что директор управляющей компании «Управдом» хочет повстречаться с жителями многоэтажки и поговорить о создании Совета или актива МКД, а также о планах по содержанию дома в 2018 году. Прочитав послание, соседи, особенно возрастные (молодежи вроде как это все вообще неинтересно), стали сначала тихо, а потом и во всеуслышание возмущаться. УК-де очень плохо работает: подъезды годами стоят без ремонта, на письма отвечают долго, на звонки вообще не реагируют да и не всегда можно дозвониться. Директору на встрече надо все это непременно высказать, причем в самой категоричной форме. И если ему чего-то нужно на этом собрании от населения (неслучайно же приглашают во двор на диалог всех), то сначала нужно выдвинуть собственные требования и получить объяснения и, как минимум, обещания впредь исправиться.

Народ возмущенно гудел до предстоящего собрания несколько дней.

А оно предлагалось как раз с удобствами для почти всегда свободных пожилых людей: во вторник в 10 часов утра. Погода, кстати, тоже благоволила общению на свежем воздухе: после нескольких дней злого снегопада выглянуло уже совсем весеннее  теплое солнце. Оно или какие-то другие события и обстоятельства изменили настрой обывателей  и растопили их решимость, но только на встречу к руководству «Управдома» никто из говорливых граждан не вышел. «Случилась» одна только девушка, идущая домой спать с ночной смены и никогда в дебатах не участвовавшая.

А где же были  самые активные и требовательные? Увы, когда дошло до дела, желание поговорить кончилось. Между собой обсудили, отвели душеньки и ладно. Но до жилищников такие камерные послания никогда не дойдут, а, значит, жизнь в доме в угоду чаяниям здешних жителей вряд ли изменится.

Чего, спрашивается, опять же было заочно возмущаться? Все хорошо – принимай и радуйся, все плохо – говори об этом вслух, но так, чтобы услышал тот, кому предназначены претензии.