Лиза Трусова – сильный человек. Она умеет терпеть боль. Она умеет скрепить сердце, когда оно разрывается от горя. Она умеет не показывать это маме, когда той еще больнее и горше.
А вот ходить Лиза не умеет. И руки ее плохо слушаются. Детский церебральный паралич – жестокие оковы, с которыми девочке приходится смиряться все 12 лет жизни. Иногда эти путы как будто слабеют, и появляется надежда, что Лиза встанет на ноги. Надежда эта дорого стоит. В буквальном смысле дорого стоит – без специального лечения болезнь не отступит, а это деньги, много денег. Столько нет у мамы Светы. Откуда они у вдовы, которая воспитывает двух дочек, работая психологом на бюджетном окладе?
Светлана Трусова – тоже сильный человек. Необыкновенно, нереально сильный. Мамы, у которых ребятишки серьезно больны, в этом похожи между собой. Когда видишь исполинскую силу, с которой эти маленькие хрупкие женщины противостоят несчастьям, хочется зажмуриться, закрыть лицо руками, спрятаться. Потому что даже просто сопереживать трудно. Как будто на твоих глазах на женщину с ребенком обрушился камнепад, а она держит твердой рукой китайский зонтик в оборках, и свято – вот именно свято – верит, что он защитит и все будет хорошо.
Но самое удивительное, что жизнь доказывает, что вот эта наивная вера и это упрямство с распахнутыми глазами и закушенной губой, и эта стойкость даже не оловянного солдатика, а бумажной балерины что все это действительно может отводить удары и защищать. Впрочем, чего удивляться? Больше-то им защищаться нечем.
Крошечный плод огромного счастья
Тринадцать лет назад счастливее Светланы не было человека на свете. Она вообще из тех, кто умеет и любит быть счастливым не капризница. Но когда она вышла замуж за Сережу Трусова все датчики счастья просто зашкаливали, так они любили друг друга.
Света из семьи военного, все детство ее прошло в Грузии. А потом там разразился тот злополучный конфликт, который заставил российских офицеров не просто покинуть территорию, а спешно эвакуировать семьи. Родители перебрались в Нижний. Здесь девушка и познакомилась с будущим мужем курсантом ракетного училища. Вот не хотела за военного замуж, а пойди, поспорь с судьбой.
Жить для себя молодые не собирались, и вскоре после свадьбы уже были в радостном ожидании. Причем оба знаете, есть такие мужики, которые переносят беременность вместе с женами? Вот, Сергей Трусов как раз из таких.
В подобных лебединых союзах всегда трудно переносятся разлуки. И когда Сергею пришлось отправиться в Подмосковье в связи со службой, по распределению, Света не находила себе места, вся извелась. Лишку, что ли, перенервничала? Должна была ехать к мужу, билет был на руках, вагон ему сообщила и тут схватки. В тридцать недель. И вместо Москвы пришлось отправляться в роддом.
Родилась дочка, Лизочка. Крошечная на ладошке могла уместиться, только ручки и ножки ниточками свешивались. Это, конечно, умозрительно. Потому что на руки ребенка брать не разрешали. Маме только через стекло инкубатора можно было посмотреть на своего ненаглядного воробыша, слатенькую фитюльку, которая весила чуть больше килограмма.
Почти два месяца Лизу «допекали», нарастили ей телеса аж до двух с лишним килограммов. Стала фитюлька на человека походить. И хоть не все рефлексы у девочки были в норме, но особой тревоги врачи не выражали. Дескать, еще бы все хорошо было – такие проблемы при рождении! Обещали – все образуется.
Но как-то плохо все образовывалось. Лизочка все больше отставала от сверстников в развитии. Но ей назначали только массаж, витамины, общеукрепляющие средства. Опытная массажистка первая напрямую заявила юной, неопытной, робкой маме: «Света, а ведь ничего хорошего…». И дала адрес Московской детской специализированой больницы. Там Лизе в карточку и записали эти страшные три буквы – ДЦП.
Хождение по мукам
Лежать в этой больнице Светлане с Лизой пришлось неоднократно. Света с ужасом вспоминает это время. Мало того, что трудно было смириться с диагнозом, хотя и сомневаться в нем не было основания в 9 месяцев девочка не держала голову. Но дело усугублялось еще и тем, что обстановка в клинике была наэлектризована до предела. Представляете, девяностые годы, бедность, в замкнутом пространстве закрытой больницы дети с самыми тяжелыми диагнозами и мамы, потихоньку сходящие с ума от горя.
Выйти было нельзя такова специфика больницы, она даже колючкой обнесена. А папа Сережа мог навестить своих девочек, привезти передачку два, ну три раза в неделю каждый день из Подмосковья не наездишься. Мам в стационаре не кормили. Спрашивается: чем Света питалась? А той кашей, что Лиза не доест. А уж доест и потерпеть можно.
Ну, в те годы голодом мало кого можно было удивить. И военным тогда не платили годами. Ни денег, ни продовольственного пайка не давали. Офицеры бутылки собирали, чтоб хлеба купить. А у Трусовых еще и больной ребенок на руках, которому постоянные массажи нужны, что стоит недешево.
Лечение помогало мало. К тому же в первые два года Лизочкиной жизни врачи не могли уверенно сделать прогноз ее интеллектуального развития. Сейчас она любого поразит меткостью суждений. А в глазах у годовалой малышки за болью пойди, распознай разумность…
(полный
текст статьи читайте в газете “Дзержинское
время” за 20 марта 2008 года)
Евгения ПАВЛЫЧЕВА
