Современники Григория Михайловича рассказывали: один из эпизодов известного военного фильма он не мог смотреть без волнения. На экране шел бой. Фашистские танки – лавиной. Вот на траншею надвигается железное чудовище. Молодой солдат с недоверием и отчаянием смотрит на лежащие рядом бутылки: разве можно «этим» остановить такие махины?! Танк с ходу проскакивает окоп, а парень поднимается и бросает на решетку мотора уползающего монстра бутылку с зажигательной смесью. Она разбивается, машина пылает ярким пламенем. «Горит! Горит!» – радостно кричит солдат. Из горящей машины вываливались фашисты, в руках бойца застрочил автомат… Горящая жидкость прилипла к броне танка, затекла в смотровые щели, в стеклоблоки приборов наблюдения. Дым слепил экипаж, «выкуривая» из машины. Вполне могло случиться так, что бутылка со смесью «КС» из фильма была произведенной в Дзержинске на Чернореченском химическом заводе. Оттого, может быть, и волновался Стронгин, что воочию убеждался в результатах своего труда, вспоминал, как все начиналось.

 

 

«Огненными бомбами», «огненными гранатами», «кровавой смесью», «коктейлем смерти» окрестили фронтовики самовоспламеняющуюся горючую смесь «КС» – простое и безотказное средство уничтожения танков, броневых и транспортных машин, автоцистерн. Историки войны утверждают, что из 1700 танков, брошенных немцами в битве под Москвой, 1300 были уничтожены именно бутылками с зажигательной смесью.

Тогда, в первые же дни войны, Госкомитет обороны поручил заводу в самые короткие сроки создать производство противотанковой самовоспламеняющейся жидкости «КС», известной в народе как «коктейль Молотова», для борьбы с вражескими танками. Чернореченцам поступила строго засекреченная информация лишь о рецептуре и основных компонентах соединения – «смеси Кузьмина», названной по имени автора – сотрудника Московского НИИ по удобрениям и инсектофунгицидам. Дзержинцам предписывалось организовать на базе производства фосфоров массовый выпуск этой самовоспламеняющейся жидкости. Продукт, полученный москвичами в лабораторных условиях, надо было вырабатывать в промышленных объемах. Директор завода А.М. Климахин поручил возглавить организацию производства главному инженеру завода А.И. Рукавишникову. В результате кропотливых опытов в лаборатории под руководством Стронгина установили соотношение основных компонентов, их дозировку. За одни сутки выполнили проект установки, по которому в механическом цехе изготовили два бака-реактора. В первой декаде июля 1941 года установка была пущена и начала вырабатывать «КС».

 

Однако осенью 1941 года, когда уже в сентябре начались заморозки, военная приемка отказалась брать у завода противотанковую жидкость, потому что та не воспламенялась. Специалистам заводской лаборатории стало ясно: жидкость утрачивает свои свойства при низких температурах. А впереди была зима. Решение Стронгину пришло неожиданно. Радость была неимоверная, когда сотрудники лаборатории Я.А. Балашов, А.И. Шишкина, Л.П. Померанцев во главе с начальником центральной заводской лаборатории (ЦЗЛ) Стронгиным поняли, что незамерзающая, самовоспламеняющаяся при низких температурах жидкость по новой, разработанной ими технологии, с новым названием «КСТ» (термическая) получена! В первых числах октября 1941 года сдали первую партию нового оружия представителям военного ведомства. Дальнейшая отработка технологии продукта проходила через взрывы, выбросы продукта, увечья и гибель людей. 

В феврале 1942 года Г. Стронгина, А. Климахина, Т. Смирнова за создание и отработку технологии «КСТ» наградили орденом Трудового Красного Знамени. Кроме того, заводчане освоили выпуск синильной кислоты, калиевой селитры для изготовления черных порохов, нашатыря, меламина, мочевины, четырех видов отравляющих химических веществ. Директор А.М. Климахин сумел организовать дело так, что завод на 40% увеличил мощность аммиачного цеха, на 50% – выпуск карбида кальция, необходимого для ремонта военной техники. По производству цианплава и красного фосфора завод оставался единственным в Союзе. Чернореченцы выпускали осушители мин, морские буйки, жидкие дегазаторы иприта, освоив производство 46-и новых видов химических продуктов, в том числе азотной и серной кислот, необходимых в производстве взрывчатых веществ. Сложные и опасные работы вели научные работники и инженеры завода В.В. Святухин, И.А. Рубинштейн, Б.А. Болотов, Е.И. Бомштейн, С.С. Бабков, В.Т. Зайцев, И.К. Замараев, П.И. Кузьминов. В разгар войны, 8 мая 1943 года, завод получил заслуженную награду – орден Трудового Красного Знамени. 

После войны на ЧХЗ были созданы десятки технологий. Среди них разработка технологии гексахлорана для борьбы с грызунами и вредными насекомыми. Созданная в 1957 году радиохимическая лаборатория, единственная в Советском Союзе, сумела доказать, что качество отечественного гексахлорана не хуже зарубежного. Григорий Михайлович стоял у истоков разработки изотопного метода. Под его руководством трудились инженеры-химики М.Н. Куликова, Л.Ф. Хохлова, Т.А. Хапаева, Л.А. Выручаева, Н.Д. Бугрова. Научная разработка коллектива позволила продавать гекса-хлоран за границу.

 

Григорий Стронгин родился 1 мая 1909 г. в городе Червень ныне Минской области. В разгар Первой мировой вой-ны Стронгины эвакуировались в Кинешму Ивановской области.

Его детские и школьные годы прошли среди неповторимой красоты живописных волжских берегов. Жили в рабочей слободке, где ценили силу, сноровку. Отец – Михаил Стронгин – не из последних в этом: мог запросто приподнять груженый воз, в обиду себя не давал. Сам образования не получил, но очень хотел, чтобы трое сыновей стали учеными людьми.

 

Григорий силой в отца не вышел, зато спорт, физкультуру ценил и занимался ими всю жизнь. Окончил школу на «отлично» с записью в документе «сын кустаря», а это значило, что дорога в институт закрыта. До выработки положенного трудового стажа работал рабочим-машинистом паровой установки, а затем поступил в Ивановский химико-технологический институт по специальности «Технология неорганических веществ». Проходить производственную практику Стронгина направили на Чернореченский химический завод в Дзержинск, где предложили работать над дипломом без отрыва от производства.

 

В 1932 году Григорий Михайлович, успешно защитившись, вернулся на ЧХЗ инженером-технологом. Работал куратором по строительству, механиком цеха, техноруком, начальником исследовательского отдела ЦЗЛ и в июле 1941 г. назначен начальником ЦЗЛ – руководителем всей лаборатории. Чернореченский завод был тогда огромной опытной площадкой зарождающейся отечественной химии, а центральная заводская лаборатория – ее мозгом, объединившим талантливых специалистов. Ими были созданы десятки технологий: гидразингидрата, порофоров, изоцианатов, синькалия, гексахлорана и других. За разработку технологии гексахлорана главный химик завода стал лауреатом Госпремии.

 

Его не стало 31 мая 1989 года. 

В 2010-м в знак памяти о почетном гражданине Дзержинска установлена мемориальная доска на доме, в котором он жил.