Один из вопиющих случаев смерти младенца произошел в Дзержинске весной 2018 года. 3 мая у врача из Дзержинска Юрия Б. родился сын Алексей. Ребенок родился раньше срока (31-32 неделя беременности), то есть недоношенным, весил 1750 граммов. В Европе и США такие дети, по статистике, выживают практически в 99,9% случаев. Именно для того, чтобы спасать таких и еще более маловесных детей, в России и создавались  перинатальные центры.

До 30 мая Алексей находился в перинатальном центре Дзержинска. Домой отправили в плановом  порядке. Об этом свидетельствовал выписной эпикриз, в нем не было ни одного упоминания об отказе от лечения в перинатальном центре, об угрозе для здоровья и жизни ребенка, в том числе не было и записи о бронхопневмонии, которая и явилась официальной причиной смерти. Была лишь одна деталь: с мамы Алексея в день выписки взяли отказ от дальнейшего нахождения ее ребенка в отделении патологии новорожденных и недоношенных детей. При этом лечащий врач не объяснил, чем была вызвана такая необходимость. Только изучив материалы истории развития ребенка № 245 и материалы  уголовного дела, родители поймут, что врачи знали о болезни новорожденного, но скрыли эти факты, страхуя себя «отказной распиской».

Жену и сына Юрий забрал из роддома около 15.00 30 мая. А уже в 4.00 следующего дня мама обнаружила Алексея без признаков жизни. Его отец, пока ехала скорая, самостоятельно реанимировал своего ребенка.

Скорая доставила мальчика в отделение реанимации и интенсивной терапии ГБУЗ НО «Детская городская больница № 8», которая была ближе всех к дому. Здесь медики спасли Алексею жизнь и стабилизировали состояние настолько, что утром мальчика смогли перевести в отделение реанимации новорожденных перинатального центра. Врач перинатального центра очень возмущалась и ругала скорую за то, что бригада сразу не привезла ребенка в роддом. Почему она была недовольна, отец ребенка понял только спустя неделю после смерти Алексея. Дальнейшее лечение проводилось уже силами врачей перинатального центра. Там ребенок и умер 1 июня в 17.30.

Согласно истории болезни за № 290, оформленной перинатальным центром, труп ребенка направили на исследование с довольно длинным заключительным клиническим диагнозом, в котором было все, что угодно, кроме истинной причины смерти – бронхопневмонии. По факту смерти новорожденного Следственный комитет проводил проверку, после чего возбудил уголовное дело, в рамках которого труп ребенка исследовался Дзержинским филиалом Нижегородского областного бюро судмедэкспертизы. Так родилось заключение эксперта № 358 с диагнозом бронхо-пневмония, вызванная синегнойной палочкой с множественными абсцессами легких. Эксперт установил и давность заболевания, которая составила не меньше недели на момент проведения обследования, то есть младенец подхватил заразу в перинатальном центре.

Но почему отец ребенка, сам будучи профессиональным медиком, не смог увидеть, что с младенцем происходит неладное? Да, действительно, Юрий Б. с 2005 года работает врачом, сейчас он анестезиолог-реаниматолог в одной из больниц Нижегородской области. Однако он лечит взрослых  и никак не рассчитывал, что ему могут отдать домой тяжелобольного малыша, тем паче  что в выписном эпикризе никаких сведений о заболевании не было.

Вместе с тем  надо отметить, что пневмония у новорожденных протекает по-иному, чем у взрослых, чаще всего без высокой температуры, кашля и одышки. Диагноз младенцам ставится только на основании анализов, исследования легких, в том числе рентгена, показаниями к чему могут служить, например, плохая прибавка в весе, срыгивание после еды. Но за все то время, что ребенок находился в роддоме, ему, как оказалось, сделали всего лишь одну рентгенограмму. И этот единственный раз, как утверждает Юрий Б. состоялся 3 мая, то есть в день рождения Алексея. По журналу регистрации рентгенограмм снимки делали аж три раза – 3, 11 и 31 мая.  Однако в медицинской документации имеются только снимки от 3 и 11 мая.

Снимок от 11 мая, как оказалось, Алексею не принадлежит, а информация о нем у родителей до обращения в перинатальный центр с запросом об изъятии документов нигде в выписном эпикризе не фигурирует (его описание рентгенологом также отсутствует). При этом, если судить по записям от 28 мая и анализам в истории болезни № 245, ребенку нужна была как минимум еще одна рентгенограмма перед выпиской, о чем есть запись врача.

Изучая документы, Юрий увидел, что рентген Алеше запланировали, но почему-то так и не провели, при том  что все другие намеченные 28 мая исследования все же были выполнены до выписки 30 мая. Однако в выписном эпикризе не было даже и рекомендаций о рентгенографии легких…

Осенью 2018 года по уголовному делу состоялась еще одна экспертиза, комплексная, назначенная СКР. Комиссия собралась 27 ноября в областном бюро судмедэкспертизы. Понятно, что работа проводилась по документам. Эксперты полностью исключили вину сотрудников перинатального центра за смерть ребенка, всецело возложив ее на самих родителей. Доцент  кафедры неонатологии ФГБУ ВО «ПИМУ» врач-неонатолог Новопольцева Е.Г.  утверждает, что диагноз в перинатальном центре был установлен  правильно «на основании клинических, лабораторных и инструментальных данных», с этим согласились и два судмедэксперта отдела сложных экспертиз ГБУЗ НО «Нижегородское бюро СМЭ» Егорова  Ю.Е. и Сухарева Е.С., а также руководитель бюро профессор Эделев Н.С.

Экспертиза заявила о правильности диагнозов, лечения и обследования во время пребывания ребенка в центре. Юрий Б. считает, что это, мягко говоря, необъективное заключение, составленное лицами, напрямую заинтересованными в конечном результате. Ну хотя бы потому, что и перинатальный центр, и областное бюро подчиняются региональному минздраву. Результат экспертизы следует считать недостоверным, так как выводы экспертов противоречат как истории болезни, так и  выписному эпикризу, а самое главное, заключению Дзержинского филиала того же бюро № 358. Наблюдая сплоченность в рядах профессионального сообщества, доктор Юрий Б. и его жена, обвиненные в результате этих манипуляций в смерти собственного ребенка, настояли на проведении повторной судмедэкспертизы в другом субъекте страны. Следствие удовлетворило ходатайство, в результате чего экспертиза проводилась в госучреждении республики Удмуртия.

Исследование длилось долгие восемь месяцев, с 23 декабря 2018 года до 9 сентября года текущего. Вопросы к этой экспертизе, помимо следователя, составлял лично отец ребенка, поскольку он уже не надеялся на чью-либо объективность. 

В конечном итоге экспертиза за пределами Нижегородчины дала более достоверную картину всего произошедшего с Алешей, хотя и здесь имеют место неуклюжие попытки выгородить врачей.

Самое главное, эксперты установили, что пневмония у новорожденного развилась во время его первой госпитализации, с 3 по 30 мая. При этом в обоих случаях, в том числе перед самой смертью, дзержинские врачи не смогли установить ребенку диагноз внутрибольничной пневмонии. А это, в свою очередь, произошло из-за не выполненной рентгенограммы: не было рентгена – не последовало и диагноза пневмонии со своевременно начатой терапией.

Изучая предоставленные документы, эксперты в Удмуртии обнаружили, что на рентгеновском снимке от 11 мая 2018 года есть признаки пневмонии. При этом экспертиза установила, что этот снимок не принадлежит Алексею Б. На этой рентгенограмме имеется  врожденная патология, которой нет  на первом снимке от 3 мая, как, впрочем, ее не обнаружено при вскрытии тела ребенка.

Еще одна странность, которую зафиксировали эксперты, отсутствие рентгеновского снимка от 31 мая и одновременное наличие записи об этом в журнале учета рентгеновских исследований…