25 октября 1965 года ушел из жизни Василий Федорович Клюквин. Дата не «круглая», но масштаб личности этого человека и следы его деятельности в нашем городе таковы, что вспоминать о нем следует не только по случаю юбилеев. Холодный октябрьский день был хмур и безрадостен. Насквозь промокшее небо тяжело висело над городом, как бы сочувствуя людям, собравшимся на площади. Длиннющая очередь, напоминающая гигантское безголовое туловище змеи, вползала в двери Дворца химиков, огибала гроб с покойным и, вытекая из здания, распадалась на отдельные точки. Дзержинцы прощались со своим руководителем Василием Федоровичем Клюквиным. Что привело сюда в такой неуютный день так много людей? Трагичность судьбы покойного? Ведь в гробу лежал, в сущности, совсем еще молодой человек – 38 лет от роду. Полный сил и замыслов, столь безжалостно оборванных. Или примитивное любопытство? Ведь впервые город хоронил столь высокое лицо, и зрелище обещало быть доселе невиданным. Наверное, были и такие, но, уверен, большинство людей привело сюда огромное уважение к памяти усопшего, ибо Василий Федорович Клюквин, всего-то пять лет пробывший на посту первого секретаря Дзержинского горкома КПСС, оставил в судьбе и облике города неизгладимый след. Когда похоронная процессия потекла во всю ширину проспекта Ленина, многие из провожающих, надо думать, вспомнили, что там, за кинотеатром «Родина», до Клюквина ничего не было – одни пески. Не могли не вспомнить они и страстную речь Василия Федоровича при открытии мемориала на площади Героев 9 мая 1965 года, в создание которого покойный внес решающий вклад. Добавим – и свои последние силы. С того хмурого, плачущего дня прошло почти полвека. Мало осталось на этом свете людей, участвовавших в той грандиозной похоронной процессии. Родилось и успело перейти в зрелые годы целое поколение дзержинцев, совсем не знавших Клюквина. Большинство из них, даже проходя по улице Клюквина, не знают (и не дают себе труд знать) ни-че-го об этом человеке и о том, что он сделал для их родного города. И это печально. Печально оттого, что этим вполне зрелым людям следовало бы знать, что их дети (а то и внуки) ходят во Дворец детского творчества, появившийся в Дзержинске в огромной мере усилиями Клюквина. За несколько часов до своей кончины он призывал своих соратников Б. В. Захарова и А. И. Фи- липпова приложить все свои силы к завершению строительства этого дворца. Или стадион «Химик». Деревянный стадион, построенный до войны к 60-м годам ХХ века, совсем сгнил. А на его трибуны усаживались во время матчей до десяти тысяч человек. Представляете, если бы они рухнули? Клюквин представлял. Нужно было срочно строить новый стадион. А было нельзя! Почему? А потому, что вышло строгое постановление правительства СССР за подписью самого Хрущева, что строить можно только жилье и промпредприятия, а деньги на строительство всякого там соцкультбыта (или, как теперь говорят, инфраструктуры) тратить категорически запрещается. Дурацкое, конечно, постановление, но в те времена случалось всякое. И вот Клюквин вместе со своим «соучастником в беззакониях» Александром Игнатьевичем Филипповым – председателем горисполкома – затеял строить новый стадион на общественных началах без официального финансирования. Как тогда говорили, «за счет внутренних резервов». Проект сделали (без оплаты, конечно) архитекторы и проектировщики Дзержинского филиала ГИАП. Строители изыскали (а попробовали бы они не изыскать!) «внутренние резервы». Строили всем городом – модным тогда методом «народной стройки». Между прочим, и сам Клюквин частенько приходил на стройку и своими руками, с детства приученными ко всякому труду, принимал участие в этой поистине народной стройке. И ведь построили же! Хотя, когда стройка уже обнаружилась, председатель тогдашнего Госстроя СССР задумал возбудить против Клюквина и Филиппова уголовное дело, но наверху спустили дело на тормозах, понимая, что «преступники», не выпросив у государства ни копейки, сделали доброе дело. И сегодня, когда НЕКТО задумал снести северную трибуну стадиона и соорудить на этом месте нечто безвкусное «a la Europa», абсолютно не гармонирующее с остальным обликом Свадебной площади, я думаю, он ничего не знает (да и не хочет знать) ни о Клюквине, ни о том, как строился этот стадион, ни вообще об истории создания нашего города. Он просто плюет на память о Клюквине, на усилия и старания тысяч дзержинцев, строивших этот стадион. Он плюет на меня лично. А ведь сколько всего было создано таким вот «беззаконным» способом под руководством Василия Федоровича Клюквина. Словом, не зря, совсем не зря мне захотелось напомнить моим землякам в эту не «круглую» дату о Василии Федоровиче Клюквине и о том хмуром октябрьском дне 1965 года, когда он нас покинул. Исаак Фельдштейн