Мы разучились жить в тишине. Просто не знаем, что с ней делать. И пугаемся, когда вдруг исчезает привычный звуковой фон: умолкает телевизор, замирает транспорт. Тишина почему-то заставляет беспокоиться, сводит с ума. Поэтому, придя домой, мы включаем погромче... Да в общем без разницы, что включить - лишь бы побыстрее выгнать из дома тишину.
В театре «Пиано» все иначе. Здесь живут тишиной. И в тишине творят - играющие в театре дети лишены слуха.
Знакомство с театром стало для меня настоящим открытием. Во Дворец детского творчества, куда в прошлую пятницу и приехали «пианисты» со спектаклем «Дождливые короли», пошла из чистого любопытства. Загляну, думаю, одним глазком... А вошла и будто к месту приросла - в зале тихо-тихо, только музыка, и больше ни звука. А на маленькой сцене - целая жизнь: Гадкий Утенок, руководимый чуткой рукой тоненького молчаливого мальчика, мечтает о небе, но взлететь у него никак не получается. «Не грусти», - успокаивает его девочка и ставит рядом с грустным клювиком мензурку с микстурой... «Давай помечтаем вместе...» - молча настраивает она невидимую подзорную трубу. «Вон там, смотри! - показывает девочка вдаль. - Видишь этих белых птиц, придет время, и ты сможешь так же подняться в небо и полети-и-ишь...» Как полетела в тот день, взмыв над головами зрителей, стая птиц - детских ладошек, увлекая за собой Утенка. Летать их научила девочка. «Видишь, у них получилось, получится и у тебя. - одними глазами успокаивает она своего пернатого друга. - Надо только вот так быстро-быстро бежать, а потом быстро-быстро махать крыльями, ну, попробуй - разбегись, как я, и лети, как они! Главное, не бойся!»... И он полетел - уже не Гадкий Утенок, дивный Лебедь, услышавший и поверивший добрым девочкиным рукам.
А потом была история про Повара и его Ученика, которые, разбив яичко, обнаружили там Цыпленка - невидимого, рожденного одним лишь воображением, но такого трепетного и теплого, что казалось - точно такого же и ты держишь сейчас в своих руках. Была история про Волшебную Шляпу, из которой выпорхнула бабочка - любовь, рожденная биением сердец маленьких зрителей и актеров театра.
И еще одна, особенно запомнившаяся - история о Море и Воспоминаниях Старика и Старухи, таких настоящих, что забываешь, что перед тобой всего лишь маленькие актеры.
Они, эти Старики, конечно же, любят друг друга. Но Старик, бывший моряк, до сих пор мечтает о Море, и пока его Старуха коротает часы за пяльцами, он настраивает свой бинокль, ища вдали уходящие корабли... А Старуха так его любит и так ревнует к мечтам о Море, что то ли нарочно, то ли случайно, по рассеянности и слепоте пришивает его китель к креслу, на котором они ютятся...
Кто-то из случайно зашедших зрителей, не зная, как еще выразить свое восхищение увиденным, даже крикнул актерам: «Молодцы!» «Они все равно не слышат...» - почему-то прошептала проходящая мимо женщина... И действительно - кажется, ни один из тех, кто сидел в зале, об этом не вспомнил. Почему? Глухие люди - это совершенно особый мир, который сильно отличается от мира слышащих. У «Пиано» все не так. Здесь просто и легко - не чувствуешь той жалости, которую испытываешь обычно, глядя на людей с физическими недостатками. Недаром «Пиано» называют театром счастливых детей. Эти дети будто и правда счастливы, счастливы своей тишиной. Не той, которой боимся мы, слышащие, называя ее «мертвой». Их тишина - смиренна...
Как, оказывается, много можно рассказать, не произнеся вслух ни слова. И как много ненужного, пустого говорим мы.
Как много понадобилось бы слов, декораций и прочей бутафории обычному «говорящему» театру, чтобы рассказать эти грустные сказки со счастливым концом. И все это было бы лишним. Самое важное открывается в молчании. Т-сс...
В театре «Пиано» все иначе. Здесь живут тишиной. И в тишине творят - играющие в театре дети лишены слуха. Знакомство с театром стало для меня настоящим открытием. Во Дворец детского творчества, куда в прошлую пятницу и приехали «пианисты» со спектаклем «Дождливые короли», пошла из чистого любопытства. Загляну, думаю, одним глазком... А вошла и будто к месту приросла - в зале тихо-тихо, только музыка, и больше ни звука. А на маленькой сцене - целая жизнь: Гадкий Утенок, руководимый чуткой рукой тоненького молчаливого мальчика, мечтает о небе, но взлететь у него никак не получается. «Не грусти», - успокаивает его девочка и ставит рядом с грустным клювиком мензурку с микстурой... «Давай помечтаем вместе...» - молча настраивает она невидимую подзорную трубу. «Вон там, смотри! - показывает девочка вдаль. - Видишь этих белых птиц, придет время, и ты сможешь так же подняться в небо и полети-и-ишь...» Как полетела в тот день, взмыв над головами зрителей, стая птиц - детских ладошек, увлекая за собой Утенка. Летать их научила девочка. «Видишь, у них получилось, получится и у тебя. - одними глазами успокаивает она своего пернатого друга. - Надо только вот так быстро-быстро бежать, а потом быстро-быстро махать крыльями, ну, попробуй - разбегись, как я, и лети, как они! Главное, не бойся!»... И он полетел - уже не Гадкий Утенок, дивный Лебедь, услышавший и поверивший добрым девочкиным рукам.
А потом была история про Повара и его Ученика, которые, разбив яичко, обнаружили там Цыпленка - невидимого, рожденного одним лишь воображением, но такого трепетного и теплого, что казалось - точно такого же и ты держишь сейчас в своих руках. Была история про Волшебную Шляпу, из которой выпорхнула бабочка - любовь, рожденная биением сердец маленьких зрителей и актеров театра.
И еще одна, особенно запомнившаяся - история о Море и Воспоминаниях Старика и Старухи, таких настоящих, что забываешь, что перед тобой всего лишь маленькие актеры.
Они, эти Старики, конечно же, любят друг друга. Но Старик, бывший моряк, до сих пор мечтает о Море, и пока его Старуха коротает часы за пяльцами, он настраивает свой бинокль, ища вдали уходящие корабли... А Старуха так его любит и так ревнует к мечтам о Море, что то ли нарочно, то ли случайно, по рассеянности и слепоте пришивает его китель к креслу, на котором они ютятся...
Кто-то из случайно зашедших зрителей, не зная, как еще выразить свое восхищение увиденным, даже крикнул актерам: «Молодцы!» «Они все равно не слышат...» - почему-то прошептала проходящая мимо женщина... И действительно - кажется, ни один из тех, кто сидел в зале, об этом не вспомнил. Почему? Глухие люди - это совершенно особый мир, который сильно отличается от мира слышащих. У «Пиано» все не так. Здесь просто и легко - не чувствуешь той жалости, которую испытываешь обычно, глядя на людей с физическими недостатками. Недаром «Пиано» называют театром счастливых детей. Эти дети будто и правда счастливы, счастливы своей тишиной. Не той, которой боимся мы, слышащие, называя ее «мертвой». Их тишина - смиренна...
Как, оказывается, много можно рассказать, не произнеся вслух ни слова. И как много ненужного, пустого говорим мы.
Как много понадобилось бы слов, декораций и прочей бутафории обычному «говорящему» театру, чтобы рассказать эти грустные сказки со счастливым концом. И все это было бы лишним. Самое важное открывается в молчании. Т-сс...
Елена БОГОМАЗОВА
