Сегодня ни для кого уже не новость, что медицина становится все более закрытой. И тот факт, что доктора выступили с инициативой встретиться и поговорить с журналистом (а именно так произошло в этот раз), – само по себе уже удивительно. Поэтому отказываться не было смысла – бог весть, когда еще представится случай.
Сегодняшняя наша беседа – с заместителем главного врача больницы № 2 по медицинской части Натальей Тюриной и заместителем главного врача больницы № 2 по поликлинической части Аркадием Пенкновичем. Что думают они о происходящем в медицине сегодня? И к чему готовиться, чего ждать нам, пациентам, от государственных медучреждений с переходом на подушевое финансирование?
Впрочем, о том, что из себя представляет современное медицинское обслуживание, отлично знают пациенты – непосредственные участники происходящего. А вот вам, дорогие читатели, официальная точка зрения на этот счет.
– Наталья Вячеславовна, какие перемены ждут пациентов, попавших в стационар, в новом году? – Не изменится практически ничего. Единственное – коечный фонд всех больниц области, в том числе и нашей, приведут к федеральному нормативу. Он будет полностью финансироваться за счет средств ОМС. Если в 2014 году облбюджет финансировал хотя бы 30 инфекционных коек, то теперь и этого не будет. В круглосуточном стационаре станет меньше на 52 койки. Из 388 оставят 336, с учетом 16 реанимационных койко-мест. В первую очередь сокращение произойдет за счет терапевтических коек – из нынешних 97 оставят только 60. Но пациенты, скорее всего, этого не заметят. Ведь объемы пролеченных больных не снизятся.
– Что же, по двое больных на одной койке лежать будут? Уж простите…
– Нет, конечно. Увеличивается оборот койки. И если раньше, предположим, за месяц на одной койке можно было пролечить только одного больного, то теперь длительность лечения сокращается за счет интенсивности. И того же больного, которого прежде лечили четыре недели, можно будет поставить на ноги уже за две.
– То есть, по нормам, пациента надо выписывать быстрее. Как это возможно? Разве что недолечивать его…
– Вы ошибаетесь. Мы, как и все больницы, работаем по федеральным стандартам. И выписываем только тогда, когда получаем хороший результат лечения у пациента. Лечим не по койкодням, а по законченному случаю. По законченному случаю идет и оплата из фонда ОМС, к которому относится больной.
– Все равно, Наталья Вячеславовна, не очень понятно. Болеют все по-разному, иногда лечение может затянуться… Вы полагаете, что в сокращенные сроки можно вылечить больного?
– Сокращаются только сроки лечения в стационаре. Предполагается, что к нам больной уже поступает обследованный из поликлиники. Ведь сейчас на первое место выходит первичное, амбулаторно-поликлиническое звено. Максимальное обследование больных будет осуществляться на догоспитальном этапе, то есть в поликлинике. За счет этого и будут уменьшаться сроки пребывания больных в стационаре. Давайте говорить о плюсах…
– Получается, что поликлиника выполняет роль этакого «отсеивателя» – участковый терапевт должен сделать все, чтобы в больницу пациент не попал, потому что в стационаре мало коек?
– Нет, не так. Наша главная заповедь – не навреди. И врач должен использовать все имеющиеся у него возможности, чтобы помочь пациенту… Использовать весь арсенал знаний, средств. Назначить пациенту необходимые обследования. И после этого определить его судьбу – лечиться ему амбулаторно или в стационаре. Но это, конечно, касается только плановых больных. К экстренным случаям это не относится.
– Новшества, которые произойдут с 1 января, как-то перекликаются с реорганизацией, которая началась в июле этого года?
– Что такое реорганизация? Это когда идет усиление одного учреждения за счет госпитальной базы, возможностей другого. Объединяется материально-техническое оснащение нескольких учреждений. Если 4-й поликлинике (с июля она стала структурным подразделением 2-й больницы. – Прим ред.) что-то нужно, мы эти процедуры можем провести у себя. Обследование – пожалуйста. У нас мощные лаборатории…
– И пациенты при желании могут это сделать?
– Нет такого понятия «желание», есть только понятие «показания». Каковы они, определяет врач, иначе у наших медучреждений никаких возможностей не хватит.
– По той же причине пациентам, лежащим в стационаре, приходится иногда самим покупать лекарства?
– В нашей больнице этого нет. Бывает, конечно, больные покупают предметы ухода – памперсы, например… Конечно, оригинальными препаратами мы лечим не всегда. В основном, это дженерики. Возможно, кто-то и отказывается лечиться дженериками и тогда самостоятельно покупает оригинальные. Это право больного.
– Удивительно, когда разговариваешь с докторами, особенно занимающими высокие посты, они говорят, что жить можно, все неплохо. А пациенты – наоборот, буквально воют от сегодняшней медицины.
– Пациентам всегда хочется большего. А мы вынуждены считать деньги, чтобы нам хватило на все.
– Получается, лечебное учреждение сегодня стремится не вылечить, а сэкономить…
– На медикаментах мы не можем экономить. На зарплате? Тоже. Единственное, что мы (больницы, поликлиники. – Прим. ред.) можем, – пытаться побольше заработать. Парадокс. Даже на мизерную зарплату мы должны зарабатывать. И если какие-то средства остаются, можно было бы кого-то простимулировать, но мы сначала «выполняем» прожиточный минимум. Потом должны расплатиться с персоналом за объемы выполненной работы, потому что те, кому не хватает зарплаты, работают по совместительству, заплатить за сложность и напряженность, и остаток уходит на премиальные поощрения.
– А если не секрет, какие зарплаты у персонала?
– У санитарок, по данным на ноябрь, в среднем больше 12 тысяч (12630 рублей), у врача средняя на ноябрь – 36109 рублей, но есть врачи, у которых среднемесячно за год более 60000 рублей, заработок медсестры в среднем – 21328 рублей. Конечно, тот, кто ленится, получает только одну зарплату. Но в России врачи работают много. Во многом из-за того, что в больницах нет 100% укомплектованности кадрами, в нашей – тоже.
– Наталья Вячеславовна, скольким пациентам понадобится помощь стационара, зависит от амбулаторного лечения. Но в поликлиниках – тоже «недокомплект» докторов…
– Это вам Аркадий Августович расскажет… У них недостаточная укомплектованность.
И Аркадий Августович рассказал…
– Аркадий Августович, оптимизация медучреждений подошла к концу, как вам кажется, пошла она на пользу? – Цель была – уменьшить административный персонал. По всем присоединенным учреждениям в Дзержинске ликвидированы должности главврачей и их заместителей. Но люди не потерялись, они остались, – в том или ином статусе, в государственной медицине.
У нас (во 2-й поликлинике) на 46 участков приходится 22 терапевта. То же самое в бывшей первой поликлинике. В общей сложности, в настоящее время мы обслуживаем 133 тысячи пациентов вместе с бывшей 4 поликлиникой – это больше половины взрослого населения Дзержинска. Проблем не уменьшилось, но есть надежда, что при определенных обстоятельствах ситуация улучшится…
– То есть, это, в общем-то, теория…
– Нет, почему. На самом деле кадровый вопрос можно было бы решить. Как сделали это в г. Кстово, например. Главврач кстовской ЦРБ рассказала, как у них получилось сделать это. Цена вопроса – 6 квартир. Постройте. В льготную ипотеку, в рассрочку, еще как-то… И шесть врачей будут.
Пытались в этом году взять интернов. 10 человек. Но их обучение сегодня стоит 60 тысяч руб-лей. На уровне местных властей эту проблему решить не удалось, лечебные учреждения Дзержинска находятся в областном подчинении. Возможности для решения есть, но все, как всегда, упирается в деньги. В целом же, если говорить об оптимизации, ничего плохого для жителей города не случилось. Многие вообще ничего не заметили.
Строго говоря, есть несколько путей оптимизации. Один из них – путь, по которому пошли в Москве. Он принципиально отличается от того, по которому пошли в Нижегородской области. Мне, например, он кажется оптимальным, хотя требует значительных финансовых затрат…
– Оптимальным?! То-то медики в Москве на митинги пошли…
– Это человеческий фактор. На самом деле там все сделано грамотно. С точки зрения формирования потоков – и денежных средств, и пациентов. В Москве полностью разделили амбулаторную и стационарную помощь. Со слов заместителя мэра Москвы по социальным вопросам Печатникова, они объединили несколько поликлиник – не очень крупных – с центральной. Теперь они представляют собой мини-диагностические центры, где сосредоточены специалисты и оборудование. Но они затратили на приобретение медтехники более миллиарда евро. И теперь могут поставить диагноз и назначить лечение на амбулаторном этапе.
– Дзержинск – не Москва. Амбулаторная служба у нас не на высоте, а койки в стационарах все-таки сокращают…
– Так вот, в Москве заказали нескольким организациям исследования, которые подтвердили, что стационарные койки используются неэффективно. Это касается и хирургических коек, которые используются лишь на 29%, и терапевтических, которые, кстати, еще с советских времен на 70% считаются социальными койками. Их занимают в основном пенсионеры. А ведь часть заболеваний прекрасно лечится амбулаторно.
Вообще, сегодня у нас две медицинские проблемы. Одна – проблема кадров и вторая – это оснащение. Объединение поликлиник и больниц с планированием потока пациентов – единственный способ хоть как-то организовать медицинскую помощь.
– А поток пациентов можно спланировать?
– Есть диспансерная группа пациентов, которые страдают тяжелыми, нередко хроническими заболеваниями, которым показано периодическое, особенно при обострениях, стационарное лечение или обследование. Для них и оставили места в больницах. У стационаров есть возможность спланировать функционирование койки. У всего же остального населения, как правило, состояние здоровья резко ухудшается в осенне-зимний период…
– То есть летом, например, таких очередей в регистратуру, как сегодня, в вашей поликлинике нет?
– Нет, конечно. Летом мы более или менее можем вздохнуть. Но пациенты хотят все и сразу. «Я третий месяц хожу, к кардиологу попасть не могу! Это что такое?! – возмущался как-то пациент у нас в коридоре. Посмотрел я – талончики в инфомате есть…
– То есть у вас в поликлинике даже к кардиологу можно записаться свободно?
– В последний месяц есть, конечно, проблемы. Месяца полтора назад можно было записаться. Через инфомат.
– Вот сейчас в очереди с бабушкой разговаривали. Она сказала, что не умеет пользоваться инфоматом и записаться к терапевту не может вторую неделю.
– Для тех, кто не умеет пользоваться техникой, у нас работают три регистрационных окна, в которых можно записаться на прием.
– Если бы это было так просто, думаю, люди не стояли бы у вас в дверях и не плакали, что не могут попасть к врачу, как сегодня бабушка…
– Смотрите. Открыли «Регистратура 52», дальше – Портал пациента, открываем Дзержинск, потом – «Городская больница номер 2, поликлиника 2… Ну вот. Сейчас нет талонов, потому что их сегодня уже раздали. Бывает занято, бывает свободно.
Маршрут пациентов известен – если они не получили талон, они идут к заведующему отделением, поликлиникой. И они идут не просить, а требовать. У нас есть пациентка, на которую мы несколько раз писали заявление в полицию – она обругала доктора, обматерила. Ее оштрафовали…
– А если доктор обругает пациента?
– Я думаю, такого не бывает.
– Аркадий Августович, а что за «прикрепительные» удостоверения сейчас раздают в поликлиниках? Для чего они нужны?
– Они нужны для того, чтобы очертить круг пациентов, обслуживаемых поликлиниками, и структурировать их.
По-видимому, данные, которые есть у страховых компаний, в чем-то не сходятся. Учитывая, что в перспективе мы переходим на подушевое финансирование, решили провести вот эту «перепись». Другое дело, что, согласно постановлению от 2012 года, составленному Министерством здравоохранения и Территориальным фондом медстрахования, «прикрепление» лиц, проживающих на территории поликлиники, производится по умолчанию, заявление не требуется. А сейчас требуют письменных заявлений. Мы напечатали несколько тысяч бланков. Для пациентов ничего не изменится.
– Если пациент не успеет заполнить заявление, например, до конца года, его не будут обслуживать?
– Будут, конечно. Рано или поздно пациент все равно придет к врачу и ему придется заполнить это заявление. Но сильно торопиться не стоит. Очевидно, что сейчас идет подготовительная работа.
Беседовала Елена Богомазова
