Я до сих пор боюсь самолетов в небе…


 
«Еще ребенком мне пришлось пережить все ужасы войны. Отголоски тех страшных лет до сих пор присутствуют в каждом дне жизни. Поднимаю в небо голову и в птицах, парящих там, вижу немецкие самолеты…

Моя семья тогда жила в деревне Шпынево Борского района. Вся деревенская жизнь запомнилась мне тяжелой, невыносимой для подростка работой. Я была довольно высокого роста. Таких направляли в загон, чтобы таскать мешки с трапа. Одна несет мешок, другая поддерживает его сзади. Иначе не осилить, упадешь. Мешки с овсом и рожью были легкими, с пшеницей и гречкой – еле подъемными. А потом мы еще продолжали работу на поле.

Когда же пришла война, работы всем еще прибавилось –  и взрослым, и детям. Помимо обязанностей по уходу за урожаем и скотом в деревню присылали материал, из которого девушки должны были вязать для фронта носки, перчатки, варежки, шить гимнастерки. По осени приходилось сушить на печи картошку, морковь и свеклу, которые также шли на фронт. На нужды армии крестьяне отдавали, что называется, последнее. А сами картофельные очистки толкли в ступе, а затем выпекали лепешки.

Нашему Борскому району во время войны пришлось пережить не один налет авиации. Чтобы защититься от бомбежек, в деревнях рыли землянки. В два-три часа ночи, как правило, начинались эти бомбардировки. Мы к этому времени уже были одеты. Прятались в землянки, а наутро очищали крыши своих домов от земли и осколков. Как говорят, в нашей деревне до сих пор на колхозных полях и в пруду лежат неразорвавшиеся бомбы.
Главной целью тех фашистских налетов было уничтожение борского железнодорожного моста, но сделать этого им не удалось. В деревнях стояли расчеты с прожекторами. Как только в небе слышался гул вражеских самолетов, наши врубали прожекторы и слепили немецких летчиков. Мы жили всего в восьми километрах от железнодорожной станции. Прекрасно помню эти налеты. До сих пор, как голову подниму, вижу в небе немецкие самолеты в ореоле прожекторов.

После войны, когда восстанавливалась страна, тоже было несладко. Для села наступили голодные годы. Пекли хлеб из всякого мусора. Помню, пришли к нам как-то представители райисполкома, чтобы проверить наше житье-бытье, а у нас буханка ржаного – твердого, как гиря. Сжалились над нами тогда, выписали 16 килограммов муки. Вот так и жили. Все в деревне ходили со вшами, надо было мыло покупать, а денег ни у кого не было.

Бывало, пошлют в выходной нас, девчат, молоко нести от Шпынево до Караулова. Это семь с половиной километров. Так пешем и шли с ведрами по 25 литров на коромыслах. А еще торф вручную добывали, чтобы колхозные здания отапливать. Использовали для топки и дрова. За ними нужно было съездить за 8 километров. Возили сначала на быках, лошадей не было. А что за извозчики эти самые быки, вы себе даже не представляете. Бывало, увидит корову, да так заскачет, что и дрова все растеряет, и сопровождавшего едва не угробит. Поэтому за дровами приходилось ездить на буренках.

А вот чтобы вспахать собственный огород (а угодья в деревнях были по 45 соток), скотину деревенские щадили. Пахали мы на себе, лошадей нет, коровы измучены, быки заняты. Соберемся в три дома, одним огород вспашем, картошку посадим. На следующий день в таком же составе работаем на другом участке. И так день за днем, пока все не перепашем и не высадим.

Немудрено, что молодые тогда стремились в город.

Сейчас уже и не верится, что все это было, что такие тяжелые времена пережила наша страна, весь наш народ. Надо, наверное, все это испытать самому, чтобы научиться ценить мирное время.

Дина Власовна Галова, пенсионерка»
 
Если вы хотите рассказать о своих родственниках или знакомых – ветеранах войны и тружениках тыла, если в ваших семьях хранятся истории об их подвигах на фронте, мы приглашаем вас принять участие в создании рубрики «Семейные легенды». Свои рассказы с фотографиями вы можете присылать на почту: dv@dzer.ru или приносить в редакцию по адресу: пр. Ленина, 85А, 2 этаж.