В последний день июля «Дзержинское телевидение» отпраздновало свой очередной день рождения. Шутка ли, двадцать один год быть единственной городской телекомпанией. Особенно в наши дни, когда участь частных СМИ незавидна, а относительно беззаботно живут только те, которые щедро финансируют из бюджетов разных уровней. Вот на эту тему и получился у нас совсем не праздничный разговор с бессменным генеральным директором телекомпании «Дзержинск» Игорем Прониным.
– Игорь Вячеславович, вы уж извините, что я пришел к вам не столько с поздравлениями, сколько с вопросами о том, как выживаете сегодня не только вы, но и отрасль в целом. Но мне иногда кажется, что впору вспоминать «Москва слезам не верит», где один из героев предрекал скорую гибель театру и одно сплошное телевидение, но уже в контексте «умирания» самого телевидения. Точнее, региональных и муниципальных каналов, так как у федеральных все вроде бы ничего. Их пропагандистские старания щедро оплачиваются. Как вы оцениваете ситуацию?
– Соглашусь, что ситуация на рынке сегодня сложная. Разрушение регионального телевидения началось в 2009 году с подписания в мае президентом Дмитрием Медведевым указа «Об общероссийских обязательных общедоступных телеканалах и радиоканалах». Тогда вроде бы все восприняли новость о перспективах создания цифровых мультиплексов положительно, так как было обещано, что вместе с двумя обязательными пакетами появится и третий, куда войдут региональные телекомпании. Но время шло, и стало понятно, что серьезная работа ведется только по внедрению двух цифровых пакетов из десяти телекомпаний в каждом, а вот о третьем, региональном мультиплексе, все подзабыли.
У нас в стране есть очень мощная организация «Национальная Ассоциация телерадиовещателей» под руководством Эдуарда Сагалаева. Она профессионально лоббирует интересы региональных и национальных телекомпаний на очень высоком уровне. И конечно, она не смогла оставаться в стороне. Критика на ее конференциях в адрес руководства Минкомсвязи, Роскомнадзора и даже правительства звучала очень резкая. Первую скрипку играли здесь представители Татарстана и Башкортостана. Совместными усилиями Ассоциации удалось выбить двадцать первую кнопку, но только в кабельных сетях. Право ее занять в Нижегородской области выиграла телекомпания «Волга».
Сейчас, когда стало понятно, что многие сильные телекомпании на местах после закрытия аналогового вещания могут прекратить свое существование, идет речь уже о создании 22-го обязательного канала, но уже муниципального. И у нашей телекомпании есть все шансы ее занять. Но я считаю, что время в какой-то мере упущено. Непродуманные решения уже поставили отрасль муниципальных телекомпаний на грань выживания. В них просто отказались вкладывать деньги, так как долгое время не было понятных и ясных перспектив.
– Но есть же еще и кабельное телевидение, а также Интернет, где тоже можно вещать, как телекомпания «Дождь», например.
– Да, нам говорили: «Идите в кабель или Интернет». Дзержинское телевидение воспользовалось этим советом, а потому сегодня горожане могут смотреть нас, как и прежде. Для них практически ничего не изменилось. Но есть регионы, где кабельного телевидения просто не существует, да и Интернет не так развит. А за вхождение в список кабельных каналов тоже нужно платить. У некоторых коллег просто не оказалось средств. Этому, в свою очередь, способствовало падение рынка рекламы, так как доходы от нее сильно сократились. В некоторых областях вмешалась и политика. Например, кое-где прямо давались указания не предоставлять доступа к кабелю некоторым телекомпаниям. Поэтому наша отрасль оказалась в целом по стране не в очень выгодном положении.
В большинстве регионов конкурсы на двадцать первую кнопку выиграли областные правительственные телекомпании, которые финансируются из бюджета, то есть напрямую зависимые от власти. У нас же этого не случилось. Но процесс создания третьего регионального мультиплекса все равно не остановить. И национальные республики будут настаивать на его появлении. Ведь в Татарстане есть телекомпании, которые вещают на национальном языке, а значит, двадцать первой кнопки здесь явно маловато. В Екатеринбурге тоже очень сильное телевидение.
Но если бы только в кнопках была проблема. За время построения в России цифрового телевидения изменилась структура телесмотрения. Многие зрители ушли в Интернет, а мы вынуждены признать, что аудитория телеканалов очевидно стареет. И каких только шоу сейчас федералы не изобретают, чтобы удержать аудиторию. Нам за ними, конечно, в этом не угнаться. Да совсем и не пытаемся мы создавать шоу «Голос». Наша основная задача – информирование, доставка новостей из различных сфер городской жизни. И с этой задачей мы, безусловно, справляемся, так как, чего бы там и кто ни говорил, мы остаемся крупнейшим городским СМИ, которое вещает не только в кабеле или эфире, но и практически во всех социальных сетях. Мы выдаем очень большое количество информационного контента, и вряд ли все местные блогеры смогут нас в этом опередить.
– А у вас сегодня не стоит остро вопрос профессиональных кадров? Я на своем опыте могу сказать, что найти нынче профессионального журналиста очень трудно.
– Надо честно сказать, что романтика ушла из профессии. Мы успели глотнуть воздух девяностых, когда в журналистику приходили не совсем журналисты, а просто люди ищущие, которые бредили творчеством и большими проектами, и о деньгах задумывались в последнюю очередь. Эта эпоха прошла. За ней пришла пора хороших ремесленников. Людей, которые стабильно выдавали результат. Мы ведь оба прекрасно помним, что многие талантливые люди не отличались постоянством. Сегодня они выдавали гениальную идею, а завтра на две недели уходили в творческий поиск. Их сменили, может, и не очень гениальные, но, повторюсь, стабильные журналисты. А вот те гениальные, не все конечно, но ушли в политику, стали профессиональными политтехнологами.
Сейчас, на мой взгляд, снова пришла пора харизматичных, креативных, несистемных и ярких людей. Их немного, но я готов с ними сотрудничать.
– Но я так и не могу понять, где работают те, кто ежегодно заканчивают журфак университета…
– Надеюсь, что где-то в профессии они все-таки находят себя, так как мест в пресс-службах госорганов на всех явно не хватит.
– В том-то и дело, что и в пресс-службах сегодня работают порой те, кто не имеет даже базового профильного образования.
– Сложно говорить за всех, так как мы сотрудничаем только с пресс-службами областного правительства и нашей администрации. Последнее время в Дзержинске на этом направлении происходила кадровая чехарда. И она не делала наше взаимодействие лучше. Я не хочу давать оценок, но очень надеюсь, что процесс наладится.
– Кстати, по поводу взаимодействия. Недавно я писал о том, как один чиновник администрации задал вопрос Вадиму Щуренкову о том, чьи деньги тот отрабатывает. И хочу спросить вашего мнения. Откуда взялось у чиновников убеждение, что все журналисты продажные?
– Да, я читал твою колонку. И у меня есть своя версия. Этой проблеме уже много лет. Она зародилась еще в те времена, когда политические выборные кампании были электоральными, когда пресса призывала поддерживать того или иного политика. Да, было много черного пиара, но это была настоящая борьба за избирателя. И процент тех, кого привели на участки за мешок картошки или бутылку водки, был минимальным. Основная масса людей шла на выборы по доброй воле. Вот за их голоса кандидаты и бились с помощью прессы, которую, естественно, нанимали за деньги. Я сам прошел не одну кампанию. У нас покупалось эфирное время, креативные ресурсы для разработки слоганов, верстки буклетов и газет. И вот в тот момент политики утвердились в мысли, что они могут заплатить и о них в любом случае напишут хорошо или снимут предвыборный ролик.
Но пора электоральных выборов давно прошла. Они стали больше административными. Борьба за избирателя сегодня ведется уже не с помощью идей, прессы или программ кандидатов. Его просто заманивают на участки конкретными подачками. Или сгоняют бюджетников по разнарядке. Но господа политики до сих пор уверены, что могут купить прессу. Им невдомек, что порядочные журналисты никогда не продадут свое личное мнение по поводу той или иной городской проблемы. По-настоящему сильную, искреннюю журналистику не купишь.
– Вы сказали про выборы, но почему же чиновники уверены в продажности прессы, если большинство из них никогда и никуда не избирались?
– У чиновников есть своя история взаимоотношений с прессой. Сегодня как федеральные СМИ получают дотации из бюджета, так и областные и муниципальные. Это коммерческие взаимоотношения, в рамках которых СМИ выигрывают контракты на освещение деятельности органов власти. Ни для кого не секрет, что у нашей телекомпании, например, есть соответствующий договор с местной администрацией. Здесь уже речь идет о компромиссе. Мало кто хочет заказывать статьи или репортажи в прессе, чтобы при этом тебя еще в ней и критиковали. Хотя, собственно, в этом нет ничего плохого. Здесь все зависит от гибкости власти, ее профессионализма. Чем профессиональнее власть, тем больше допусков критики, тем менее она пуглива. Когда чиновник уверен в себе, он может отстаивать свою точку зрения, не боится огласки каких-либо фактов, не страшится ничего. А вот когда власть преследует свои интересы, то она более закрыта и острее реагирует на критику, стремится заткнуть рот журналистам либо деньгами, либо запугать. Отсюда и случаются вот такие вот вопросы…
Записал Сергей Кулаков
