С чего начинается театр? Правда, с чего? Ну, не с вешалки же, в самом-то деле…  Что движет театром?  Что за силища заставляет его «оживать» на наших глазах?

Хотя на самом деле театр живет даже когда нас, зрителей, там нет. И без нас театр продолжается. И за закрытым занавесом он не кончается.   

Театр – это не только искусство отражать жизнь, он сам – целая жизнь. Таинственная, загадочная, неизведанная – другая. И так хочется хоть в полглазка глянуть за театральный занавес и попытаться понять – как же это устроено, как это работает? Какой он, театр, «изнутри»?

А вот давайте вместе и посмотрим на чудо из чудес, как оно есть.

Итак… Закулисье открывается! Сегодня мы с вами в гостях у кукол, у Дзержинского театра кукол. Точнее, у тех, кто эти куклы создает, – у художников-бутафоров. С них-то и начинается театральное представление.

«Да все это бутафория…» – пренебрежительно произносим мы всякий раз, когда сталкиваемся с неискренностью, искусственностью, фальшью. И сами не осознаем, как бессовестно в этот момент распоряжаемся едва ли не самым важным для каждого театра словом, обижаем, пусть и не нарочно, художников-бутафоров. Тех, с кого, собственно говоря, и начинается кукольная сказка, даже больше – кукольная жизнь.

                        Думаете, цех? Кукольный роддом!

Уверена, ни один не связанный с театром человек даже представить себе не может, из скольких мелочей складывается эта кукольная жизнь!

И чтобы было, где этим «мелочам» разместиться, для них рядом с театром отвели отдельное зданьице. Наверняка и вы тоже видели его, хотя, скорее всего, внимания на него не обратили – уж очень неприметно оно на фоне самого театра. Хотя, если присмотреться, этот невысокий домик, «ростиком» всего-то в один этаж, очень напоминает шкатулочку, что-то вроде сундучка для драгоценностей.

Правда, при всей своей сказочности имя театральный «сундучок» носит совсем-совсем обычное, чуть ли не заводское – бутафорский цех, бутафорская. Здесь-то и обитают театральные художники, тут-то и корпят каждый день над сказкой.

«Цех» – как  же не идет это название дому, где рождается сказка. Но волшебство в основе своей, если посмотреть на работу бутафоров, оказывается гораздо прозаичнее, обыденнее, чем мы привыкли себе представлять. Кукла, как и любое творение, каким бы сказочным оно ни получилось в итоге, появляется на свет отнюдь не по мановению волшебной палочки, да и чудодейственные заклинания здесь вряд ли помогут… Что бы получилось чудо, над ним нужно работать.

Причем работа бутафоров сама по себе вовсе не сказка. И легкостью, и простотой, скажу я вам, от нее даже не пахнет. А вот краской, пластилином, гипсом, клеем – это да! Зачем они здесь? Так ведь ни одной кукле без них просто жизни нет! Как нет ее без пенопласта, оргстекла, папье-маше и других важных мелочей – обрезков разной ткани, пуговичек, ниток…  Сейчас расскажу.

Вообще-то работа над сказкой в бутафорском цехе начинается с эскизов. Художники рисуют кукол, их костюмы, декорации, реквизит. А дальше начинается сама кукла, вернее, ее голова.

Из пластилина, например, здешние бутафоры-художники-скульпторы  лепят для каждой куклы голову – наделяют бывший до того безликим материал характером. Лепят для куклы ту «маску», которая потом и станет отражением кукольной души, – такую, что и без слов зрителю станет понятно, кто перед ними: подлец или герой, злодей или праведник. В маске, кроме того, учитывается, какое лицо будет у куклы – статичное или подвижное, будут ли открываться рот и глаза.

Мне, кстати, дали подержать одну такую – ох, и тяжеленная, скажу я вам, получается головка – килограмм пять, не меньше! А еще поглядишь на нее, аж жутко – лицо-то, ни дать-ни взять, человеческое!

После в ход идет гипс, папье-маше… Есть и такие куклы – маппеты – их вырезают из поролона. Смотришь на готовую «игрушку», кажется, ничего сложного, а попробуй-ка выстриги такую самостоятельно?!

Бутафорский цех – это, по сути своей, кукольный «роддом». Именно здесь и появляются на свет куклы. Причем, если я скажу, что рождаются они, как и все живое и настоящее, тоже в муках, это не будет преувеличением. В муках, и еще в каких! В творческих страданиях художников-бутафоров Татьяны Дмитриевой, Ирины Житковой, Людмилы Ивановой, Екатерины Чемпосовой.

Мелочитесь, пожалуйста!

Театр кукол часто называют театром тысячи мелочей. Просто потому, видимо, что мелочей-то, на которые можно закрыть глаза и не обращать внимания, в театральном искусстве как раз и нет. (И, пожалуйста, мелочь не путайте с мелочевкой! Это все-таки не одно и то же). Ведь большой, настоящий театр складывается, как известно, из деталей, деталек и неприметных на взгляд обывателя деталюшечек. Поэтому профессиональный бутафор просто обязан быть человеком… мелочным.  В театральном смысле, конечно. То есть, въедливым, дотошным. Ведь создание стоящей бутафории – это всегда кропотливая и ответственная работа, потому что все театральное представление держится буквально на ниточке – на ниточке художников-бутафоров. Почти все, что выходит из-под их рук, шьется ими вручную.

Когда я пришла к художникам-бутафорам в гости, они как раз «шили» очередную сказку. Татьяна Александровна Дмитриева, которая, кстати, руководит мастерской, шила… веник. Это только в настоящей жизни веники вяжут, а в кукольной – все иначе.

Чтобы веник получился не только настоящим, но еще и «функциональным», Татьяне Дмитриевой даже пришлось, как она говорит, «изучить, как веники устроены».

Так же дотошно бутафоры изучают и все, что приходится создавать для кукол.

Оказывается, нитка с иголкой способны сотворить чудо. Сшить можно не только одежду для кукол, но и прическу для них (у бутафоров это называется «набирать» прическу), крышу для домика, деревья, еду – да все, что угодно! Все, что есть в нашей, человеческой жизни, должно быть и у кукол. А чтобы получилось все по-настоящему, как у людей, бутафорам приходится учитывать массу тонкостей и мелочей.

Задача художников-бутафоров – претворить  в жизнь замысел режиссера-постановщика. И чтобы совпасть с ним, надо постараться.   Причем зачастую задачи приходится выполнять почти невыполнимые. Так, например, рассказывают художники-конструкторы, было со спектаклем «Зеленая лисица». Тогда для сказки пришлось делать не одну, а целых три героини. Одну рыжую, обычную, другую зеленую – но не просто «позеленевшую», а только что вылезшую из краски. Как это сделать, бутафоры думали недолго – наклеили лисице на нос зеленые веревки, а со сцены смотрится, будто у той течет с носа краска. И третья героиня  была тоже зеленая, но уже освоившаяся в своем новом цвете.

А еще была сказка, в которой прекрасная принцесса в один миг должна была превратиться в старуху…

Режиссер только дает задания, говорит, что хочет видеть со сцены, а как это будет работать, как будет выглядеть – все  придумывают бутафоры. Так что бутафоры еще и большие фантазеры.

Благодаря им каждая сказка получается необычной и неожиданной.  И, главное, настоящей. Каких трудов стоит эта  «настоящесть» – свобода кукольного жеста, легкость, выразительность – ведают только бутафоры.

                                                                         Елена Богомазова