За тридцать пять лет службы в милиции наш собеседник, помимо полутора сотен поощрений в личном деле, заслужил славу честного и принципиального, а также совестливого человека. Итак, позвольте представить, майор полиции в отставке и до недавнего времени – старший участковый уполномоченный отдела полиции №2 УВД по городу Дзержинску Музаффар Мамедов.

– Музаффар Оруджович, почему вы решили посвятить себя работе в органах внутренних дел?

– Еще в детстве мне довелось стать свидетелем драки на первомайской демонстрации. Тогда меня восхитило, как несколько милиционеров в считанные минуты рассекли толпу дерущихся и прекратили конфликт. Я сразу проникся уважением к людям, которые и хулиганов урезонили, и праздник испортить не дали. Захотелось быть похожим на них – стать таким же решительным, смелым и полезным обществу. Демобилизовавшись в 1977 году из армии, я ни на секунду не сомневался, что мне делать дальше – хотел быть только милиционером.

Первым местом работы стал приемник-распределитель. Поначалу было нелегко. Служба там была напряженной, а я еще и учился параллельно в Московской средней специальной школе милиции, но я по сей день считаю эту работу отличной школой, которая не раз мне потом пригодилась…

– А как вы попали в участковые инспекторы?

– Стать участковым мне предложил в 1989 году тогдашний начальник первого отдела милиции Николай Цуркан. Я согласился. И с первого же дня на новом месте понял, что работа участкового принципиально отличается от службы в приемнике. Там все проще было – подобрал на улице бродягу – доставил, оформил… А тут – круговерть: с людьми встречайся, злачные места обойди, недавно освободившихся из мест лишения свободы – навести, про проблемные семьи не забудь, подростков – контролируй, тунеядцев на путь истинный наставляй… Казалось, успеть все просто невозможно!

– И скоро ли вы научились справляться с новыми обязанностями?

– Наверное, не мне о том судить. Однако уверен, что если бы не научился – не смог бы стать участковым. Сразу понял, что в новой работе нет мелочей. Казалось бы, пустяковый сигнал, а один раз проигнорируешь, второй – и все – нет тебе, товарищ милиционер, веры! А коли так, то и нечего тебе на участке делать.

– Что, по-вашему, главное в работе участкового?

– Участковый должен пользоваться авторитетом. Причем не только у законопослушных граждан, но и в среде, так скажем, жуликов. И если уважение первых завоевывается вниманием к их проблемам и дотошностью в их решении, то со вторыми несколько иначе… Жулики – народ сложный, их признание замешано отчасти на страхе, отчасти на уважении. Например, их нельзя обмануть. Если я пригрозил, что явлюсь к тому-то домой такого-то числа в такой-то час и проверю, чем этот гражданин занят, то не могу нарушить слово. Сто процентов – первый раз будет ждать трезвый и благообразный, и если я не приду, слух о том, что участковый «попугает да с тем и удалится», быстро облетит округу. Сказал хулигану, мол, сегодня ограничимся предупреждением, повторится – составлю протокол, забыть об этом обещании нельзя. И на второй раз пусть хоть рубаху на груди рвет, хоть слезно клянется, мол, больше никогда-никогда – составляй протокол!

– Что же лично вам дал авторитет среди подобного контингента?

– В первую очередь – возможность не чувствовать страха. В любой дом я могу зайти один и не бояться удара в спину: местные не будут на меня нападать и пришлым не дадут. Жуликам самим легче, если они уверены, что участковый действует в рамках закона, слово свое держит и «рисованием палок» не занимается. Если я не подличаю, никого под статью подводить не стану, то и они считаются со мной. Надо – и информацией негласно поделятся… Эта категория граждан про себе подобных, обитающих в радиусе десяти километров, знает больше, чем все спецслужбы вместе взятые. Поэтому данные, собранные при общении с жуликами, бесценны для любого милиционера. Допустим, совершено преступление, напираю на местного – кто? «Музаффар Оруджович, не наши!» Кто?! «Да вот приехал тут один… присмотритесь…» И действительно, закон нарушил «гость» из соседнего района.

– Неужели же нельзя решать такие вопросы иначе? За вами –

закон, сила оружия… А за «контингентом» – темное прошлое и шанс за малейшую провинность вновь оказаться за решеткой.

– Приведу такой пример. Дважды судимый мужчина закрылся на кухне с ножом в руке и кричал, что убьет сначала того, кто войдет в дверь, потом – себя. Требовал разговора со мной. Я приехал, на лестничной клетке – вооруженный наряд. Старший мне говорит: «Музаффар, не ходи… Давай бойцов пустим – их он порезать не успеет, а захочет сам резаться, так Бог ему судья…» Я не согласился, вошел один. И не потому, что я такой вот смелый и отчаянный, – нет, просто знал, что нет у этого человека личных причин меня ненавидеть, значит, не станет он меня резать. Оказалось – он просто поссорился с любимой женщиной, нервы не выдержали. Все кончилось разговором. А что было, если бы он увидел в дверном проеме милиционера с автоматом?.. Вот вам и «сила оружия»! Я за годы своей работы ни разу оружие не применил – нужды в том не было.

Или еще случай: украли металлическую дверь с одного из подъездов. Побеседовал с приемщиками лома – знаю, мол, что не примете, но скажите, кто приносил. Божатся, дескать, столь экзотичный предмет в их пунктах не появлялся. Я им верю: они прекрасно понимают, что стоит один раз нарушить закон – я сделаю все, чтобы пункт закрылся. Потому с «черными металлистами» они дел иметь не станут. Было – украли два товарища батарею из подъезда – никто у них ее принимать не захотел. С учетом личностей преступников – оба ранее судимы – и других отягчающих обстоятельств, судья назначил им реальные сроки лишения свободы. Сурово. Но вот как раз с ними иначе было нельзя. Надо было их изолировать от общества, надо!

Вообще же говоря, важно понимать, что отправка граждан в места не столь отдаленные – это не самоцель работы участкового. Ты сумей предотвратить преступление – тогда можешь спать с чувством выполненного долга. Взять, допустим, домашнего дебошира. Его посадка – это вообще недоработка участкового. Значит, инспектор не увидел проблему в зачатке или не сумел принять превентивные меры.

– Какие, например?

– Арсенал весьма обширен и применим как к недавно освободившемуся уголовнику, так и к семейному деспоту. На первый раз – ограничился предупреждением, потом – выписал штраф и заверил: ты, уважаемый, под моим пристальным вниманием. Можно расписку взять. Не остепенится, можно и на 15 суток посадить, чтоб подумал о своем поведении. Глядишь – и перевоспитался. А нет, так, по крайней мере, побоится закон нарушать. Для некоторых неотвратимость наказания – последний и единственный аргумент. В те времена, когда были лечебно-трудовые профилактории, работать с буянами было проще. ЛТП – учреждение режимное, потому после его посещения, заблудший имел возможность оценить, каково житье за забором из колючей проволоки. Многих этот опыт предостерегал от совершения неразумных шагов в будущем.

– За вашими плечами 23 года работы в службе участковых инспекторов. Какие наставления вы хотели бы дать своей смене?

– Я уверен, что именно с обликом участкового у большей части населения ассоциируется вся правоохранительная система, так как он всегда на виду. А потому важно, чтоб был он честным, принципиальным, не был глух к чужой беде и умел держать слово, кому бы оно ни было дано. Тогда и только тогда люди его уважать будут.

Беседовал Павел Вениаминов