Полвека спустя он навестил места, где провел два последних года своего шестилетнего заключения в русском плену (1943-1949 гг.). Старожилы помогли отыскать ему расположение бывшего земляночного лагеря «Пыра на торфу». Там не было капитальных строений – место определили лишь по едва заметным рядам аккуратных холмиков кладбища военнопленных да по двум чудом сохранившимся могилкам с памятниками в ржавых оградах.

В одной из них был предан земле совсем юный Вилинхоф Ханс Вальтер, французский солдат, судя по датам на табличке, шестнадцати лет от роду…

Более 500 немецких пленных остались лежать там навсегда. За зиму около тридцати процентов списочного состава гибли от тяжелой работы и физического истощения. Следующим лагерем Клауса был № 469/3 на заводе № 96 «Заводстрой» («Капролактам»).

 

Необычна судьба немецкого гостя, всей душой полюбившего в годы плена русскую девушку Жанну из г. Горького, русский язык и русскую культуру. «Шесть лет плена сделали меня интернационалистом,- рассказывал автор. – Я родился «в рубашке», и это чистая правда. Когда учился в антифашистской школе лагеря № 165, познакомился с одной гадалкой. Не церемонясь, села возле меня, взяла руку и с интересом посмотрела на раскрытую ладонь. «Эх, – говорит она, – какая у тебя линия жизни интересная. Жить тебе ровно сто лет!…»

 

Годы в России оставили незабываемые впечатления. Во мне жива тоска по просторам страны, где небо намного выше, а облака намного больше, чем на моей родине…»

Недавно, в начале мая, Клаус Фритцше отметил 92-ю годовщину своего рождения. Цыганка не слукавила: век бывшего заключенного «лагеря на торфу» продолжается.