Компания «УК «Корунд плюс» управляет активами на промышленных площадках бывших заводов «Оргстекло» и «Корунд». Поводом к диалогу с господином Хайциным стала ситуация в сфере производства органического стекла, которое сосредоточено в трех самостоятельных предприятиях – ОАО «ДОС», ЗАО «Мега БОС» и ЗАО «Экструдер». Однако наш разговор вышел далеко за рамки указанной темы. Нам удалось обсудить не только положение дел на «Дзержинском оргстекле» и «Корунде», но и в отечественной и дзержинской химии в частности.

Письма издалека

– На ДОС происходят ровно те же процессы, что и во всей дзержинской химии – где-то раньше, где-то позже. Ничего экстраординарного, поверьте, там нет. Вполне логичная и цикличная история, которую мы наблюдаем значительно больше пяти лет, в том числе с тех пор, как ДОС влился в группу компаний «Корунд». Мы пришли туда при хорошо известных обстоятельствах как потенциальные инвесторы, или спасители, как угодно. Замечу, что до нашего там появления в 2010 году производственные мощности находились в простое не меньше двух лет.

Вы, наверное, еще не забыли, что происходило с дзержинской химией в 90-е годы прошлого века? Химический комплекс поглотила мощная волна банкротств, в результате которых до сегодняшнего дня в более или менее целостном виде дожили разве что ДОС и «Корунд». А куда делись такие монстры, как «Капролактам», «Заря», «Синтез» с их многотысячными коллективами и огромной социальной сферой? Ответ предлагаю поискать в тенденциях, которые заряжены в дзержинской химии с середины 90-х годов.

Скажите, имеется ли у вас личный автомобиль? Если не секрет, сколько лет вы его эксплуатируете? А на предыдущей машине также ездили примерно два года? Теперь думаете обзавестись новым автомобилем? Понимаете, что затраты на ремонт скоро превысят расходы на покупку нового автомобиля? И лучше погашать кредит, чем отдавать те же самые, а то и большие деньги автосервисам? Что вы думаете в химии не так?

– Понимаю, вы хотите сказать, что лучше построить завод с нуля, чем бесконечно инвестировать в старое производство с устаревшей технологией?

– Есть вещи, которые называются объективной реальностью. Почему динозавры вымерли? Да потому, что в биологии есть такое понятие, как естественный отбор, а в промышленности и экономике – технический прогресс. Так вот, наши «химические динозавры» вымерли по одной простой причине – они просто неконкурентоспособны. В таком статусе находится и сегодняшний технологический комплекс – преемник советского химического гиганта под названием «Оргстекло». Поэтому прошу оставить в стороне все ностальгическо-демагогические призывы возродить некогда процветающий завод в его прежнем состоянии. Лично я привык говорить языком цифр, опираясь на пятилетний опыт нашего пребывания на ДОС и десятилетний на «Корунде», в которое мы вложили сотни миллионов рублей. При этом не все структурные реформы на предприятии принадлежат нашему перу. Прежние собственники также делали попытки оптимизировать процессы, чтобы выйти на приемлемый уровень рентабельности. До нас была компания «Экструдер», при нас появился «Мега БОС». Это юридические корпоративные процедуры, которые, увы, не способны поменять содержания и добиться желаемого экономического результата. «АвтоВАЗ», знаете ли, также пережил приличное количество разного рода юридических корпоративных процедур. Однако «Лада» так и не стала «Мерседесом». Да, в Тольятти стали собирать гораздо лучшие по качеству легковушки, чем 10 лет назад. Но все равно, «Лада» пока еще далеко не «Мерседес».

– С другой стороны такое «счастье», как ДОС «Корунду» никто не навязывал. Просто, насколько я помню, вы приобрели ДОС ради одного лишь цеха синильной кислоты.

– Нам не столько была нужна сама синильная кислота, сколько необходимо было поддерживать старое доброе производство цианистых соединений на «Корунде». А цианиды, в свою очередь, делались из «синилки» с ДОС. Это была наша ключевая история, потому что нам нужно было удержаться в рынке. Как только вы выходите из рынка, вы теряете все. Между тем нахождение в нем тоже стоит денег. Это, если хотите, некоторая форма инвестиций, иногда заведомо убыточная.

Но сегодня мы не можем и дальше инвестировать деньги в ДОС, который в существующем виде никакой стратегический перспективы на рынке не представляет. Это не наша блажь, но объективная реальность. За это знание мы заплатили огромные деньги, и продолжаем платить, потому что площадка ДОС убыточна. А федеральное законодательство таково – делайте, что хотите, но зарплату, налоги и много чего еще платите вовремя. Соответственно, налоговым органам совершенно безразличны наши умозаключения насчет конкурентоспособности и всего остального. С другой стороны наша логика «поглощения» предприятия имела право на жизнь, потому что себестоимость синильной кислоты на ДОС обеспечивала приемлемую стоимость цианида натрия, который выпускался на «Корунде». Мы закрыли это производство два года назад.

– С этого момента, как принято считать, ДОС и лишился прочной финансовой поддержки со стороны «Корунда», где запустили новый комплекс цианидов, который стал генерировать собственную синильную кислоту…

– Что такое пуск нового комплекса? Это же ведь сложнейший проект, который мы вполне успешно решили, инвестировав больше 100 млн евро на этот завод. Фактически мы выполнили то, о чем уже не первый год декларируется на федеральном уровне, то, о чем неоднократно заявлял президент страны. Глава государства говорит достаточно простые вещи – экономика страны, фабрики и заводы нуждаются в глубокой технической модернизации с целью выпуска конкурентной продукции, с созданием за ограниченный отрезок времени не менее 25 млн высокоэффективных рабочих мест. Дальше продолжать? Про импортозамещение рассказать?

Рецептуру нужно тиражировать

– Но, Иосиф Яковлевич, а вы не хотите сейчас признать, что на «Корунде» что-то пошло не так. Может быть, уже настало время сказать, что менеджмент допустил ряд ошибок и в выборе технологии, по которой теперь производятся цианиды, и партнеров в реализации проекта. По этой причине, как говорят некоторые эксперты, ЗАО «Корунд-Циан» до сих пор не может выйти на приемлемый уровень качества своей продукции. Вот якобы из-за этого и не получается насытить ликвидностью всю группу компаний «Корунд», в том числе и ДОС, который сейчас остро нуждается в финансовой поддержке.

– Если я вам начну рассказывать о том, каким образом этот проект сделан, вы будете крайне удивлены. Мы имеем основания полагать, что по той технологии, по которой этот проект реализован, его нужно тиражировать. Следите, сейчас я буду оперировать цифрами. Мощность старого производства цианидов на «Корунде» составляла 10 тыс. тонн продукта в год. При этом с ДОС сюда завозили 5 тыс. тонн синильной кислоты. В цехе цианидов на «Корунде» работало чуть более 200 человек, сопоставимое количество персонала было задействовано в цехе синильной кислоты на ДОС, не считая других цехов. Мы построили новое производство паспортной мощностью 40 тыс. тонн в год, то есть в 4 раза больше готового продукта. При этом количество персонала на новом комплексе – 240 человек, у которых производительность труда кратно больше. Мы можем с уверенностью сказать, что это 240 высокоэффективных рабочих мест со среднемесячной заработной платой 30 тысяч рублей. Остальных сократили, они, извините, ждут, когда появятся новые структуры и создадут новые высокоэффективные рабочие места.

Вот вам иллюстрация того, как с помощью арифметики считается выработка, рентабельность, уровень заработной платы на одного работающего, про уровень квалификации я уже не говорю. Показать вам, чтобы вы представляли, как управляется новый завод (достает планшет, запускает программу, в кадре появляется центр управлением производством. – Прим. ред.). Вот, поглядите, сидят ребята за шестью мониторами, параллельно для них и для меня установлен вот этот большой экран. Это реактор синильной кислоты, рискованный, но очень стабильно работающий аппарат, который один заменяет три на ДОС.

У нас нет проблем ни с качеством, ни с технологией. Проект упакован, что называется, по полной программе. Для примера могу вам процитировать министра промышленности Нижегородской области, который в течение четырех лет говорил, что это лучший инновационный проект в регионе. От себя могу сказать, что это самая передовая технология по производству цианистых соединений в мире. Когда мы ее выбирали, мы устраивали тендер между глобальными нефтехимическими холдингами, один из которых «Эвоник», другой «Дюпон», годовая выручка которых больше 15-20 млрд долларов и евро соответственно.

В связи с тем, что в составе нашего комплекса было уникальное для России оборудование, федеральное правительство издало постановление, по которому нас освободили от уплаты НДС и таможенных пошлин. На реализацию проекта мы взяли кредит под гарантии экспортного агентства «Гермес», дочерней структуры правительства ФРГ. Всю эту финансовую схему мы построили в 2009-2010 годах, когда мало кто оправился от последствий финансового кризиса 2008 года. Мы получили чистое проектное финансирование по линии Евросоюза. Никаких сопоставимых условий ни один российский банк нам предложить не мог. Кроме этого, напомню вам, что реализация проекта по строительству нового комплекса цианидов в Дзержинске несколько лет находилась на контроле правительства и аппарата президента РФ, потому что это один из пунктов поручений главы государства по итогам заседания Госсовета в Дзержинске в июне 2011 года.

Поэтому, когда откуда-то доносятся дилетантские рассуждения по поводу качества нашего продукта и выбора технологии, так и хочется начать цитировать Булгакова по поводу разрухи в головах и осетрины второй свежести.

– Вы намеренно упускаете тот факт, что «Корунд-Циан» не так давно лишился льгот, предоставленных правительством Нижегородской области? В частности, по причине того, что предприятие не вышло на заявленные объемы производства. Не кажется ли вам, что разрыв соглашения – это определенная оценка вашей деятельности со стороны исполнительной власти?

– Отнюдь, потому что таких соглашений за 10 лет с правительством Нижегородской области было несколько. В формате взаимовыгодного сотрудничества мы работали и по ДОС, и по «Корунду». У нас только по «Хемкору» (производство труб ПВХ и комплектующих. – При. ред.) было два таких соглашения. Пользоваться преимуществами господдержки мы начали на стадии реализации небольших проектов. Например, правительство области предоставило нам отсрочки в уплате налогов в рамках проекта модернизации производства лаков и красок. В данном случае власти действовали аналогично финансово-кредитному учреждению – предоставляли кредит в виде льготы по налогам, который затем возвращался в виде поступлений в бюджет по выходу предприятия на паспортную мощность.

У «Корунд-Циана» не первое, не второе и даже не третье соглашение с региональным правительством. Однако последнее действительно было расторгнуто год назад по инициативе правительства по вполне простым причинам. Мы не в состоянии были выполнить ранее достигнутые договоренности, потому что ситуация, начиная от цен на продукт и заканчивая девальвацией национальной валюты, существенно изменилась. Мы не достигли оговоренных результатов по целому набору показателей, изначально прописанных в соглашении. Речь и об объемах производства, и об уровне рентабельности, объемах налога на прибыль и так далее.

Чем дышит рынок?

– Насколько благоприятно для «Корунда» складывается сегодня ситуация на рынке цианистых соединений?

– Рынок цианида до того, как мы запустили новое производство, был импортозависимым, то есть потребление продукта было гораздо больше, чем его производство в России. Это к вопросу об импортозамещении. До прошлого года на рынке было достаточного много продукции китайского и корейского производства. С другой стороны, примерно полтора года назад цена на золото сильно провалилась – процентов на 30 за унцию. В этой связи золотодобывающие компании принялись основательно реструктурировать собственные издержки. По этой причине просели цены на цианид натрия на всех глобальных рынках. Таким образом, «Корунд» оказался в ситуации, когда, пуская производство, мы рассчитывали на одну цену, а она в итоге оказалась несколько другой. И у нас при сегодняшних ценовых показателях возникли бы проблемы, если бы мы выбрали другую технологию производства цианистых соединений, потому что она дороже. Себестоимость продукта неконкурентоспособна по затратам на зарплату, на энергетику, да и на все остальное тоже. Например, по отношению к продукции химических заводов Германии, Китая, Кореи.

– Таким образом, запуск второй очереди цианидного комплекса откладывается на неопределенный срок? Насколько я помню, вы обещали запуститься к текущему году?

– Мы действительно рассчитывали, что к этому времени запустим вторую очередь. Однако два года назад на одном из инвестиционных форумов в Нижнем Новгороде я также завил, что оборудование по 2-й очереди мы будем запускать только под клиента. Иными словами, когда увидим реальный рост спроса на цианиды в Российской Федерации. Золотодобывающие компании в силу целого ряда собственных причин не увеличили объем производства золота и потребления цианидов в том прогнозе, который мы и они делали 5 лет назад. В проекте участвовали такие уважаемые компании, как «Price Interhouse Coopers» и «KPMG», которые входят в так называемую «большую четверку» крупнейших в мире аудиторских и консалтинговых компаний. Это профессионалы высочайшего уровня. По их вердиктам и отчетам банки открывают финансирование. Тем не менее мы не сильно расходились с ними в анализе рынка. А в наших первоначальных прогнозах он должен был «поедать» гораздо больше продукта. При этом на внутреннем рынке обострилась ситуация. Наши коллеги на одном из дочерних предприятий нефтяного концерна «Лукойл» после модернизации увеличили объемы производства. С другой стороны, в условиях введения международных экономических санкций стоит порадоваться за рост производства отечественного цианида. Вдвоем Дзержинск и Саратов в состоянии обеспечить полное импортозамещение цианистых соединений в России и странах ЕвраЗЕС.

Вытесняем Китай

– А как ваши конкуренты с Востока? Вы думаете, не стоит беспокоиться в условиях, когда Россия усиливает партнерство с Китаем?

– Китайскую продукцию в России стали покупать гораздо меньше.

– Неужели мы наконец обгоняем Поднебесную по ценам и качеству?

– А как вы думаете, золотодобытчики из чувства глубокого патриотизма предпочитают наш товар? Это жесткая конкуренция. Наши покупатели – публичные компании, многие из которых до сих пор торгуются на глобальных биржах. Там свои механизмы контроля и методики проведения тендерных закупок. Уровень отчетности высокий. Ну и, соответственно, уровень требований к поставщикам не менее жесткий.

– А что у дзержинских цианидов с экспортными поставками?

– Наш экспортный рынок – страны СНГ.

– Какие перспективы вы просматриваете для цианидного комплекса, для «Корунда» и ДОСа в целом в условиях объявленного правительством курса на импортозамещение?

– Пока мы видим только единичные прецеденты. Взять для примера завод по производству поливинилхлорида (ПВХ) в Кстове «Русвинил» – совместный проект российского «Сибура» и бельгийского «Сольевей». Это же в чистом виде импортозамещение. Два-три года назад, до появления «Русвинила», когда рынок находился на пике спроса, нехватка ПВХ в России составляла 450-500 тыс. тонн. К слову, мы до сих пор завозим ПВХ из Китая для наших труб, которые производятся на «Хемкоре».

– Почему же в Кстове не закупаетесь?

– «Русвинил», насколько мы понимаем, пока еще не вышел на свою проектную мощность. Соответственно, мы наблюдаем некий дефицит продукта. А лет восемь назад у нас были прецеденты, когда на заводе «Капролактам» было небольшое производство смолы, а мы возили ее из Китая. Представляете парадокс какой – везли сырье из Поднебесной в мешках через половину Казахстана, через часть России. И тем не менее импортная смола даже с учетом транспортных и таможенных расходов обходилась дешевле, чем отечественная, которую производили по соседству с соседним предприятием.

– Кроме комплекса цианидов, какими еще перспективными предприятиями богат завод «Корунд»?

– Старого «Корунда» больше нет, а есть ООО «Хемкор», ЗАО «Корунд-Циан», есть часть функционирующих производств в составе ООО «Корунд», в том числе производство лаков и красок. Есть еще пара стареньких цехов, которые мы в меру сил поддерживаем на плаву, например производство пенополиуретана. Есть, в том числе, и спецпродукция. Но все это совсем небольшие цеха. Почему на слуху только два наших флагмана «Хемкор» и «Корунд-Циан»? Потому, что они своевременно проинвестированы. На наш взгляд, мы разработали достаточно правильную стратегию.

Кроме того, полтора года назад мы усилили «Хемкор», включив в его состав производство кабельного пластиката (применяется в изоляции защитных оболочек проводов и кабелей. – Прим. ред.), которое мы приобрели у «Сибур-Нефтехима» и которое расположено на территории бывшего завода «Капролактам».

Вот эти два примера, которые на слуху, лишь подтверждают нашу мысль: если мы хотим быть конкурентоспособными, мы должны инвестировать в развитие новых производств, а не поддерживать старые, расходуя огромные деньги и не получая взамен того эффекта, который мы получаем от инвестирования в строительство новых заводов.

Необъятные просторы

– Какую площадь занимают новые предприятия, тот же «Корунд-Циан» в общем пространстве бывшего завода «Корунд»?

– Примерно 5 гектаров из 300 имеющихся в распоряжении.

– Тогда расскажите о своих глобальных планах по развитию остальной производственной площадки, а в особенности пустующих земель, которые, по всей видимости, можно считать камнем на шее предприятия.

– Это, безусловно, камень на шее. А насчет социальной ответственности бизнеса вы спросить не хотите? А ведь это достаточно простой термин, который материализуется в исполнении действующего законодательства и регламентируется всевозможными кодексами – уголовным, гражданским, административным.

С другой стороны, хочу сказать, что прошлый год для нас выдался непростым. У нас и 2015-й пока довольно сложный, но тем не менее уже теплее. А в 2014-м у нас были приличные задолженности по зарплате. И вот как-то в кабинете одного высокопоставленного человека одной из весьма серьезных госструктур мне напомнили – принято, в общем-то, чтобы мужик раз в месяц зарплату домой приносил. Моя жена говорит точно так же, сказал я в ответ. Поэтому, когда предприятие испытывает трудности, плохо всем – от рядового аппаратчика до генерального директора.

С другой стороны, а что, собственно говоря, осталось в сухом остатке от большой химии при условии, что химгиганты не интересуют бизнес? Замечу, что и сносить «остатки былой роскоши», заниматься рекультивацией площадки – не дешевая история.

– А отапливать, освещать, охранять, оплачивать налоги, разве не стоит денег?

– Да, затраты на содержание неэффективной территории весьма существенные. Однако пока без этого нельзя. При этом с учетом перспективы нельзя до конца уничтожать советскую инфраструктуру, потому что она ложится в основу создания новых производств. С одной стороны, проект «Корунд-Циан» в западной терминологии можно назвать «гринфилдом», то есть объектом, построенным с нуля в чистом поле. С другой стороны, поле-то не совсем очищенное. Поэтому здесь более уместно говорить о «браунфилде», под которым понимаются предприятия, возникшие на серых площадках, таких как на заводе «Корунд». Так вот, если бы мы в истории с цианидным комплексом пошли по пути «гринфилда», то проект обошелся бы нам значительно дороже за счет подведения новых коммуникаций. С другой стороны, «Корунд-Циан» спроектирован автономно.

Знаете, по каким предубеждениям инвесторы до сих пор неохотно идут в Дзержинск? По тем, что мы якобы в первой пятерке экологически загрязненных городов планеты. А тут выясняется, что некоторые европейские банки под гарантии экспортных агентств ФРГ разрешают построить суперсовременное производство по технологии известной химической компании. Знаете ли вы, что перед тем, как дать добро на строительство цианидного комплекса на «Корунде», наши европейские партнеры заказывали экологическое заключение? Это основательный 90-страничный труд. Перед тем, как запустить производство, проект рассматривался под микроскопом.

– Хотя ваша площадка по определению не может быть экологически безупречной. Достаточно вспомнить, что в годы войны на «Корунде» наладили выпуск боевых отравляющих веществ…

– Понятно, что европейцы получили от нас определенные гарантии экологической безопасности. Безусловно, мы заказывали набор работ по рекультивации земли. Но все это не столь важно, как сам факт того, что при определенном уровне подхода и, если угодно, профессионализма, ларчик все же открывается – на так называемых серых площадках в Дзержинске можно строить современные производства. Не на всех, но на корундовской – да.

Технологии не продаются!

– Если состояние площадки позволяет, а территория тем более, то почему бы ее не осваивать такими проектами, как цианидный комплекс? Или вопрос пока не к месту, потому что сейчас не самый благоприятный инвестиционный период?

– Сейчас, безусловно, не самое радостное для инвестиций время. А вот о том, что нам делать с «Корундом», мы знали еще 12 лет назад, когда заходили в Дзержинск. Изначально эта площадка покупалась для других проектов, которые презентовались на достаточно высоком уровне. Мы хотели реализовать давние планы по строительству суперсовременных производств, которых до сих пор в России нет. Речь идет о метилизоцианате и полиуретановых системах. На «Корунде» в свое время было опытное производство метилизоцианата, самое первое в России. Поэтому мы и обратили свой взор на Дзержинск. Мы побывали на некоторых современных заграничных предприятиях, в частности в Китае. Проблема в том, что нам никто не хотел продавать современную технологию производства метилизоцианата. И до сих пор нам не удается ее купить ни за какие деньги.

Помнится один из наших кураторов в нижегородском правительстве после запуска цианидного комплекса высказал недоумение – деньги взяли, проект сложили, но, право, не понимаю, как вам продали эту уникальную секретную технологию. Зная, что суперсовременные технологии без соответствующих санкций вообще не продаются, страны-разработчики оставляют их себе. И это происходит не потому, что кому-то не нравится Россия, а потому, что все вынуждены работать на конкурентных рынках. Поэтому те же самые китайские товарищи в совершенно разных отраслях не брезгуют плагиатом. Все ноу-хау стоят очень дорого. А в Россию их не продают еще по тем причинам, что нас проще использовать как рынок потребления, оставляя всю прибавочную стоимость у себя, на Западе. Это ключевая проблема, и не только для Дзержинска, но и для отечественной химии в целом.

– Получается, что о заселении корундовской площадки новыми производствами в свете ужесточения экономических санкций, когда для России закрываются двери на Запад, можно забыть на годы, на десятилетия, до тех пор, пока не появятся собственные высокоэффективные рецептуры для развития химии?

– У нас нет задачи засеять гектары земли, которыми мы располагаем. Наша задача – создать высокоэффективный бизнес.

– Иосиф Яковлевич, такая позиция также может свидетельствовать об отсутствии в вашем инвестиционном портфеле амбициозных идей.

– На сегодня мы находимся на пороге возможности реанимирования проекта по пуску 2-й очереди «Корунд-Циан». Я думаю, что в ближайшие два-три месяца мы уже примем какие-то инвестиционные решения. Хочу открыть вам маленький секрет – у нас контракт с немецкими партнерами уже подписан. Более того, несколько лет назад в проект сделаны существенные вложения. Выкуплено и оборудование, часть которого находится пока в Германии, другая уже привезена в Дзержинск.

– Не опасаетесь ли срыва договоренностей? Это вполне возможно, учитывая, что официальный Берлин находится в авангарде усиления экономического давления на Россию.

– Это многослойная проблема. Мы конечно же знаем, что есть некие санкционные режимы. С другой стороны, бизнес в той же Германии продолжает жить своей жизнью. Политики во взаимоотношениях между странами, увы, стало много, бизнеса, к сожалению, все меньше. И в Германии понимают, что здорово теряют от введения санкций против России. Однако же за свой проект мы не переживаем. У нас целый набор разрешительной документации, Синильная кислота, напомню, не простой продукт. Поэтому разрешение на реализацию особых технологий в Германии выдает специальное агентство по контролю за экспортом. И спецразрешения на такие серьезнейшие вещи у нас уже есть. Причем получили мы их задолго до событий на Украине.

– Какую в конечном итоге долю вы рассчитываете занять на глобальном рынке цианидов?

– При выходе на сегодняшнюю установленную мощность комплекса в 80 тысяч тонн в год мы рассчитывает занять примерно 10% глобального рынка. Это очень солидно, и не только по дзержинским меркам.

– Трудно представить, что завод, который занимает всего 5 гектаров из 300, что есть у «Корунда», будет приносить группе компаний наибольший прибавочный продукт. Может, остальную землю попробуете продать, чтобы другие смогли построить там такие же современные заводы, раз у самих сил не хватает?

– Каждый рабочий день в течение девяти с половиной лет, не считая поездок в Москву или еще куда-либо, я прохожу через тот же вход, через который и вы оказались здесь (в здании заводоуправления. – Прим. ред.). Вы случайно не заметили там очереди из желающих прикупить какой-нибудь участок на «Корунде»? Вот и я не замечал.

Технопарки: мифы и реальности

– Городским властям в лице главы администрации почему-то все время мерещится очередь из разного рода инвесторов. И все как один они якобы стремятся обосноваться в Дзержинске. И не где-нибудь, а именно на территории промышленных парков, уже готовых и только строящихся. И зачем плодить эти промпарки, когда, пожалуйста, заходи на «Корунд» и стройся… Послушайте, а может быть, и «Корунду» объявить себя промпарком, чтобы жизнь на предприятии забила ключом?

– Поймите, мы занимаемся реальными делами. Мы живем с калькулятором в руках, потому что в бизнесе считают все. Мы не занимаемся агитацией и пропагандой, мы не придумываем какие-то флешмобы, не играем с названиями типа инновационные, индустриальные или технопарки. Мы не участвуем в том, где много слов и очень мало цифр. Все это демагогическая ностальгия или ностальгическая демагогия. Либо это другая крайность, декларируемая как светлое будущее. При этом непонятно, кто и каким путем нас туда поведет и будет ли одевать и кормить по дороге. Скажите, сколько у нас сейчас технопарков? При этом изначальная идея ясна – создаем инфраструктуру и зазываем резидентов, обеспечивая их кубами и мегаваттами.

– Таких площадок в Дзержинска пока две. Действующая – индустриальный парк «Ока-Полимер» на базе бывшего завода «Капролактам», и строящаяся – промышленный парк «Дзержинск-Восточный». К числу промпарков руководители городской администрации относят и ДОС.

– Ну, если им так хочется, пусть и ДОС называется промпарком, правда с немного другим качеством и другими расходными нормами. Итак, мы выяснили, что у нас два полноценных промпарка. А дальше чего? У нас что, задача коллекционировать парки?

– Нет конечно же. Задача, как заявляют власти, привлекать реальных инвесторов, которые там будут работать. Но, увы, я понимаю, куда вы клоните. Например, «Ока-Полимер» сегодня заполнен меньше, чем на четверть. Зачем тогда, спрашивается, и дальше огород городить?

– Что такое заполнен на четверть? Вы имеете в виду гектары, зарисованные квадратиками? Лучше иметь срез всего процесса, чтобы узнать, сколько там рабочих мест, какая средняя зарплата, что от этого технопарка получает местный бюджет, в конце концов, счастливы ли акционеры?

– Сомневаюсь, что счастливы. Судя по динамике привлечения резидентов, акционерам еще долго придется отбивать деньги, вложенные в приобретение актива. Ведь такой гигант, как «Капролактам», не за копейки продавали?

– За копейки никто ничего в этой жизни не продает. Тем более, если речь идет о сделках уважаемой компании «Сибур».

– Понятно, что о цене сделки между «Сибур-Нефтехимом» и «Тосол-Синтезом» по заводу «Капролактам», превращенного в индустриальный парк, мы можем строить только предположения. Но вот о доходах, которые приносят резиденты записанного в число промпарков ДОС, вы уж наверняка можете рассказать с определенной точностью. Неужели многочисленные арендаторы не приносят предприятию достаточных средств для того, чтобы, скажем, реанимировать собственную сырьевую базу?

– Вы предлагаете посчитать все поголовье кроликов, обозвать их резидентами, чтобы затем всюду кичиться их количеством? Но, поверьте, от этого положение моих работников, за которых я как руководитель несу ответственность, не улучшится. 5 и 10 числа каждого месяца они не могут приносить домой рассказы о всяких там резидентах и промпарках, они должны приносить в семью дензнаки.

– Позвольте, сделаю перевод для читателей. Арендаторов на ДОС не так и уж и много, как хотелось бы, а поступления от арендной платы едва перекрывают расходы на содержание общезаводской инфраструктуры и оплату энергоресурсов? В то же время хочется услышать от вас другие важные заявления относительно судьбы ДОС.

– Вы правильно все понимаете. Я только лишь добавлю, что за последние пять лет на ДОС не появилось ни одного нового арендатора. Что касается перспектив, пожалуй, снова воспользуюсь медицинской терминологией, чтобы поставить собственный диагноз этому активу. Но сначала послушайте забавный анекдот.

Что такое терапевт? Это доктор, который все знает, но ничего не умет. Хирург – это человек, который, напротив, все умеет, но ничего не знает. И только патологоанатом все умеет и все знает.

Так вот до третьей стадии, то есть до стола патологоанатома, ДОС пока еще, слава Богу, не добрался. С момента нашего появления на ДОС мы пытаемся вычленить жизнеспособные части, откуда, собственно говоря, и появилось несколько юридических лиц. Такая реструктуризация в менеджменте вполне стандартная процедура. В общем и целом мы попытались обособить перспективные части одного большого неконкурентоспособного целого. Отпилили голову – она вроде бы разговаривает, отрезали руку, снабдили ее механизмами – и вот она продолжает жить своей жизнью. Конечно, я утрирую для ясности понимания процессов. Короче говоря, так эти части некогда целого организма и жили, пока осенью прошлого года не произошла девальвация, после которой в декабре ДОС скатился в глубокий минус. Мы сидели на покупном сырье, оно мгновенно подорожало на входе, а на выходе рынки «сдулись». Здорово просела рекламная индустрия – основной потребитель органического стекла.

Знаете, мы такое однажды уже проходили, когда в России резко подорожал фенол-ацетон, остановка производства которого в свое время и привела к закрытию мощностей метилметакрилата (ММА). Мы попали в известные макроэкономические ножницы, когда цены на сырье взлетели вверх, а цены на итоговую продукцию упали вниз. Вот в эту же отрицательную дельту мы попали под занавес прошлого года.

Сейчас ДОС – дотационный актив, каждый рубль на счету. Поэтому есть задержки по зарплате. Но это совсем не означает, что плохи дела в группе «Корунд», где есть предприятия с отсутствием задолженности по зарплате и налоговым платежам.

Даешь собственное сырье!

– Так, что сейчас жизнеспособно на ДОС, а что уже остановило дыхание, на время или навсегда?

– На ДОС будет работать блочное оргстекло, которое производит компания «Мега БОС». Есть кое-какие планы по развитию этого направления. Рассказывать пока не буду. Вы и сами первые узнаете об их воплощении.

Что касается экструзионного стекла, которое выпускает ЗАО «Экструдер», то здесь ситуация сложная. По целому набору проблем, начиная от ценовых параметров, кончая отсутствием оборотного капитала, необходимого, чтобы завозить импортную гранулу. Тем не менее мы проводим такие переговоры с нашими зарубежными партнерами.

– А идею возродить собственную сырьевую базу с помощью запуска цеха ММА вы уже сбросили со счетов?

– Вот именно, что мы не собираемся отказываться от этого проекта, который в настоящее время я считаю самым главным для ДОС. Мы уже 4 месяца обсуждаем этот непростой проект. Нам предстоит реализовать целый набор сложных сделок, который в конечном итоге должен закончится пуском ММА. Я не могу вам сейчас со 100-процентной уверенностью сказать, что все наши усилия дадут положительный результат. Однако мы делаем все возможное, чтобы возобновить производство собственного эфира. Уже в этом году в проект нужно влить приличное количество денежных средств. При этом на ДОС достаточно приличные долги по зарплате. И тем не менее мы думаем, где взять деньги и сырье, чтобы проинвестировать пуск ММА. Долги по зарплате ведь когда-то должны закончиться. А закончатся они тогда, когда мы запустим производство собственного эфира.

– Это непростая задача и с точки зрения технического состояния цеха метилметакрилата? Сложно даже представить в каком состоянии находится основное оборудование, трубопроводы после продолжительной остановки. Паузы в технологических процесса стремительно замещает коррозия.

– Мы, как никто другой, реально оцениваем риски и с точки зрения технологии. Здания, сооружения и оборудование действительно находятся в плохом состоянии. И тут мы предвидим проблемы, которые возникнут со стороны надзорных органов. В общем, пуск ММА окажется не простым, но мы считаем его подъемным для нас делом. А вообще, что такое собственное сырье? Оно ведь тоже не из воздуха делается. Эфир для производства ММА тоже где-то нужно брат