– Скажу сразу, что с этого года мы окончательно переходим на двухуровневую систему образования, в 2015-м мы сделали последний выпуск специалитета и одновременно – первый выпуск бакалавров. Таким образом, массовой ступенью высшего образования становится бакалавриат. Время обучения сократилось до четырех лет и, к сожалению, за счет производственных практик, и практических занятий вообще. Встает вопрос: а как же в таких условиях сохранить качество подготовки специалистов? Понимая, что достаточно сложно подготовить специалиста в стенах только вуза, мы сегодня заключаем договоры с промышленными предприятиями и создаем на их площадях базовые кафедры. То есть фактически мы учебный процесс переносим на территории предприятий, привлекая к этому процессу специалистов предприятия. Такие кафедры созданы, например, на ОАО «НИПОМ», заводе имени Свердлова, НИИ Полимеров, в компании «MERA».

Вторая проблема в том, что сейчас идет планомерное сокращение числа высших учебных заведений. Сегодня, чтобы доказать свое право на существование, мы должны не только вести образовательную деятельность, но и выполнять хозяйственные договоры и научно-исследовательские работы для предприятий, участвовать в различных конкурсах, федеральных программах, при этом отчитываться – сколько денег на каждого преподавателя мы приносим в вуз. Это очень непростая задача, потому что заниматься параллельно учебным процессом и научной деятельностью очень сложно. Сегодня многие предприятия нуждаются в научных разработках, но у них нет денег. Что касается участия в федеральных целевых программах, в различных грантах, то это всегда конкурс, а мы часто не можем участвовать в них на равных с крупными вузами, поскольку являемся филиалом и находимся на периферии.

Наконец, третья серьезная проблема заключается в том, что мы еще не достигли дна демографической ямы. У нас по-прежнему уменьшается количество школьников, которые заканчивают 11 классы. Более того, наметилась такая неприятная для нас тенденция: лучшие ученики, с лучшими результатами ЕГЭ, предпочитают крупные города – как минимум, Нижний Новгород, а многие едут в Москву и Санкт-Петербург. Выигрывать в этой борьбе, тем более нашему вузу, расположенному всего в 30 километрах от Нижнего Новгорода, достаточно тяжело.

– В прошлом учебном году произошло сокращение профессорско-преподавательского состава. Это также было связано с уменьшением плана приема?

– Да, к сожалению, сокращения были. Дело в том, что план приема все время корректируется в сторону уменьшения, связано это, как я уже сказал, с демографической обстановкой. А у нас существует жесткая привязка: соотношение профессорско-преподавательского состава с контингентом, то есть на десять студентов должен приходиться один преподаватель. Это не прихоть директора, просто с уменьшением количества бюджетников нам сразу сокращают финансирование. Этот процесс очень болезненный, и мы по возможности его смягчаем: переводим людей на внебюджетное финансирование и на должности научных сотрудников.

– Нет, в связи с сокращением финансирования уменьшается количество ставок, но не величина заработной платы.

– Из-за снижения количества студентов и преподавателей, видимо, освобождаются и учебные площади, в частности, сейчас уже почти не используется комплекс зданий на улице Гайдара. Что вы собираетесь делать с уже не нужными помещениями?

– Часть помещений мы сегодня уже городу возвращаем – это что касается площадки на ул. Гайдара, 10. У себя оставляем только 5-й корпус, который мы освоили.

А те, что расположены в глубине, вместе с участком земли отдаем городу. «Отдаем» – это значит, что после истечения срока аренды муниципалитет может забрать эти здания и дальше распоряжаться ими.

Но нам и остающихся площадей достаточно много, и теперь мы вынуждены платить налоги на землю и имущество, которые не используем.

У нас есть еще 4-й корпус на бульваре Мира. Эти площади, видимо, отойдут под создание научных центров. То есть если раньше мы занимали все полностью учебным процессом, то теперь на этом месте появляется научно-исследовательский коллектив.

– Виктор Федорович, получается, что идея создания большого студенческого городка на ул. Гайдара теперь тоже уже неактуальна?

– Да, с этой мыслью мы тоже расстались. Если говорить об общежитиях, то мы сегодня связаны в своей работе с техникумами. Один из них – технический колледж, который имеет свободные места в своем общежитии, и мы сегодня пользуемся этими площадями. Здесь хватит места даже заочникам, которые будут приезжать к нам на сессию.

– В этом году ни одного бюджетного места не получила кафедра автоматизации производства – весьма востребованного и популярного направления.

– Да, в этом году на дневную форму обучения нам не дали бюджетных мест, но есть большая заочная группа, которая пришла после техникума Красной армии. То есть у кафедры в этом году на 1-м курсе нет дневников-бюджетников, но будут платники на заочном отделении. А уже в следующем году в плане приема кафедре вновь дают бюджетные места на дневном отделении.

Вообще же, надо сказать, что у нас действуют две мощные научные школы сегодня – это химия-нефтехимия и автоматизация. Так что перспективы у кафедры «Автоматизация и информационные системы» есть.

– А как в целом в этом году прошла приемная кампания?

В целом она прошла удачно. И здесь мы использовали положительный опыт создания профильных классов в базовых школах города. Как пример – успешное сотрудничество вуза со школой № 13, где как раз действует профильный химический класс. Благодаря чему мы получаем студентов с отменной подготовкой, которые хорошо адаптированы к требованиям вуза. Мы планируем и дальше разворачивать в школах большую подготовительную работу, вести базовые классы по основным своим направлениям – химия, энергетика, автоматизация. И постоянно с ними работать, то есть непосредственно вести занятия по профильным предметам и вести их до конца, до целевого поступления в ДПИ НГТУ.

– Мы уже начали разговор о научной деятельности вуза. Хотелось бы его продолжить и определить, насколько важна и, главное, выгодна она для ДПИ НГТУ и его сотрудников?

– Как я уже сказал, сегодня вуз, если он хочет жить и нормально себя чувствовать, должен заниматься не только учебной работой, но и быть научным центром. Наш филиал в этом плане достаточно крепкий. За эти годы у нас сформировалось несколько научных школ, прежде всего по химии и нефтехимии. Руководит этим направлением заместитель директора по научной работе, профессор Олег Анатольевич Казанцев. И сегодня эта деятельность уже дает свои плоды. Можно сказать, что мы сегодня научились зарабатывать свои деньги. Например, только в прошлом, 2014 году объем научно-исследовательской работы по различным договорам у нас составил более 25 млн рублей. Кроме того, те договоры, что заключены на сегодняшний день, рассчитаны на три года. То есть на ближайшие три года мы обеспечены заказами на НИР. Все это дает нам деньги не только на поддержание и развитие деятельности института, но мы теперь даем возможность нашим молодым сотрудникам, наряду с преподавательской деятельностью, зарабатывать еще в научных лабораториях. Могу сказать, что некоторые из них порой получают зарплату больше, чем я как директор. Также иногда для этой работы мы привлекаем специалистов со стороны.

– Получается, что, с одной стороны, идет сокращение преподавателей вуза, а с другой, не хватает специалистов для выполнения научных исследований?

– Понимаете, далеко не каждый преподаватель может вести научную работу. Часто бывает так: человек – хороший методист, может хорошо прочитать лекцию, но он не готов работать в лаборатории, проводить эксперименты. И вообще, должен признать, что совмещать образовательную и научную деятельность очень тяжело.

– Но ученых нужно ведь и выращивать самим, в стенах собственного вуза.

– А так и происходит. И если посмотреть на ту работу, что ведется сегодня, то заняты ею в основном как раз наши аспиранты и студенты старших курсов. У нас ежегодно защищают кандидатские и докторские диссертации – и это те люди, часть которых в дальнейшем становится сотрудниками научных лабораторий и квалифицированными преподавателями.

– Еще совсем недавно об ученых, тем более молодых, начинающих, говорили как о людях с самыми низкими доходами. А как сейчас?

– Сегодня ситуация в корне меняется. Могу сказать, что по некоторым договорам наши научные сотрудники зарабатывают и десятки, и сотни тысяч рублей. Сегодня есть области науки, которые весьма востребованы и хорошо финансируются, – это, например, «оборонка», нефтехимия, которой мы активно занимаемся. Скоро, наверное, встанут проблемы переработки газа и нефти, так как продавать их за границу за копейки уже невыгодно. И тут также потребуются серьезные исследования. Так что ученые, работающие в этих областях, уже сейчас далеко не нищие и имеют хорошие перспективы.

– Успевает ли ДПИ НГТУ реагировать на эти изменения?

– Определенно могу сказать – успевает. И чтобы не быть голословным приведу несколько фактов. Так, по итогам последнего мониторинга, Министерством образования и науки РФ вузов страны деятельность нашего института признана эффективной. И еще один пример. В апреле на VIII Всероссийской конференции «Проблемы и перспективы развития высшего образования и науки в Российской Федерации» наш вуз стал победителем конкурса «100 лучших вузов России» в номинации «Филиал года-2015». Так что нам есть чем гордиться.

– Спасибо за беседу.

 

От редакции
Надо сказать, что специалисты и сотрудники института, с которыми мы разговаривали в процессе подготовки материала о сегодняшнем состоянии дел в ДПИ, видят еще одну весьма серьезную проблему, которая не дает вузу возможности сделать рывок в своем развитии, – это статус филиала Нижегородского технического университета. Да, исторически, изначально дзержинская высшая школа была придатком нижегородского старшего брата. Однако сейчас, по факту, Дзержинский политехнический представляет собой совершенно самостоятельное учреждение, а филиалом является только на бумаге. Здесь крепкий, высоко профессиональный коллектив, среди преподавателей много кандидатов и докторов наук. (Для сравнения: в филиалы НГТУ, расположенные в гг. Павлово, Выкса, Заволжье, на лекции приходится приезжать нижегородским преподавателям). Дзержинский вуз имеет собственную лабораторную базу и полностью оборудованные для ведения учебного процесса помещения, а выпускники ценятся по всей области как качественно обученные специалисты. Наконец, это вуз с большой историей и сложившимися традициями. У ДПИ нет только денежных потоков, которыми вуз мог бы распоряжаться по собственному усмотрению.

Минус своей несамостоятельности вуз особенно остро почувствовал именно сегодня. Дело в том, что сокращение плана приема бюджетных мест идет в целом по институту, поэтому когда идет распределение «бесплатников» на кафедрах, существующих и в НГТУ, и в ДПИ, головной вуз в первую очередь думает о себе, а Дзержинск получает бюджетные места по остаточному принципу. Видимо, так произошло в этом году и с кафедрой автоматизации производства, куда впервые за счет государства не приняли ни одного студента.

Кроме того, в некоторых случаях статус филиала не позволяет ДПИ участвовать в конкурсах на получение государственных грантов или выгодных промышленных заказов. Такие проекты получают только крупные самостоятельные вузы, которые часто даже не могут справиться с таким объемом работы.

Понятно, что отделение от головного вуза и приобретение самостоятельности – процесс непростой, требующий согласия многих сторон, в том числе участия городских и областных властей. Однако, по мнению специалистов, при желании и волевом участии руководства ДПИ этот путь вполне реален и может стать серьезным толчком для развития дзержинской высшей школы, повысить ее конкурентоспособность как градообразующего научного и образовательного центра.