На портянках переплывем…

Утром 16 апреля 1945 года по всему фронту загремела артподготовка. С рубежа немецких рек Одер и Найсе Красная Армия начала последнюю боевую операцию: кончать войну! 1-й Белорусский фронт под командованием Г.К. Жукова наступал на главном направлении – прямо на Берлин, а наш – 1-й Украинский – южнее Берлина, строго на запад, с задачей встретить на Эльбе союзников-американцев и «дружески не пропустить их дальше»… Перед тем в районе сосредоточения раздали красочные плакаты с изображением американских и английских солдат и офицеров, танков и самолетов, чтобы ненароком не побили друг друга. Приказали на каждой машине иметь по красному флагу – обозначить себя!

В нашем 25-м танковом корпусе после зимнего наступления через всю Польшу – от Вислы до Одера – танков было не так уж много, в основном из-за технических потерь: шутка ли – непрерывный марш с боями и без всякого техобслуживания! Однако артиллерия вся в строю: четыре полка и дивизион «Катюш» – больше ста стволов и вся мотопехота.

Мы отстреляли половину плановых огней, пошла пехота и вдруг сигнал: «Прекратить огонь, вперед!». Мы, минометчики, проехали реденький лесок, догнали пехоту и оказались на берегу громадного моря – берегов не видно, только деревья местами торчат: паводок! Еще накануне по этому берегу проходил передний край немецкой обороны, а теперь она исчезла, смыло паводком.

Все сразу поняли, что надо спешить, пока немцы не восстановили оборону. Никто даже и приказа никакого не отдавал, а пехота уже бросилась искать, на чем переплавляться. Вмиг ободрали в здешних деревнях все, что может плавать: заборы, ворота, сараи, потащили к воде сооружать плоты. Никто и не заикнулся о каких-то там плавсредствах – народ бывалый: «на портянках переплывем!»… Вся техника и артиллерия пошли искать обход, а мы – минометчики – с пехотой. Миномет разбирается на три части, по полтораста килограммов каждая. К концу дня и у нас были плоты для минометов, поплыли вслед за пехотой. Добрались до двойной дамбы – это летний судоходный канал, пересекающий низину. Пехота переправилась, запросила огня. Стреляем, кое-как установив минометы на дамбе… И тут по летнему каналу (то есть между дамбами) идет небольшое немецкое суденышко, лупит во все стороны из пулеметов, да так, что хоть ныряй. Мы сползли за дамбу – ноги в воде. Суденышко прошло, потом обратно идет, бортом вплотную к дамбе, стреляет… Мы – человек десять – подготовились с гранатами и, когда суденышко проходило мимо, вылетели из-за дамбы и вслед за гранатами вскочили на кораблик. Его команда куда-то исчезла, а мы развернули суденышко поперек канала и по нему как по мосту перетащили наши минометы через обе дамбы, снова погрузили их на плоты и к вечеру добрались до берега, догнали пехоту и пошли вместе по мокрому лесу.

Уже в Германии

Утром въехали в город Коттбус – первый немецкий город с населением (это уже в глубине Германии). Улицы полны народа: немцы на работу идут, нас увидеть никак не ожидали – останавливаются, разглядывают, кто-то разбегается в смятении… Потом было много таких небольших городков: Люббен, Люббенау, Фетшау – все прошли без выстрела.

Дошли до автобана – магистральная дорога Дрезден – Берлин. Широченное бетонное шоссе на высокой насыпи, самолеты садятся и взлетают. Здесь нас повернули направо по этому автобану. По колоннам разнеслось: «Братцы, на Берлин!». На главном направлении 1-й Белорусский фронт подзастрял, там у немцев сплошная оборона от Одера до самого Берлина, ее не прорывать, а прогрызать приходится. А здесь мы практически без потерь – огромная сила, почти весь 1-й Украинский фронт – оказались в каких-то 80 километрах к югу от Берлина, да еще на прекрасном шоссе. Вот нас Верховный и повернул вместо встречи с американцами на Берлин. Все ликовали: с американцами еще неизвестно как быть, а тут все ясно… Многие, как на праздник, выставили на машинах красные флаги, которые раньше приготовили для встречи с союзниками. Некоторые шибко ретивые и лихие ударились в обгон – шоссе-то широченное, в Берлин торопятся. Получились смешанные колонны: тут и танки, и артиллерия, и «мотопехота» на телегах, никакого порядка. Мы движемся в северном направлении, а из леса справа, откуда мы пришли, стали выходить отставшие немецкие части и прямо на наш автобан – их встречают дружным огнем… Низко прошел немецкий самолет, сигнал: «воздух!», все скатились с автобана, а он сел тут же в промежуток между колоннами, летчик высунулся, ему не дали разглядеть, облепили самолет со всех сторон, сбросили с насыпи, – кувырком покатился вместе с летчиком.

Прошли вдоль колонны наши ИЛы вперед-назад, разглядывали и вдруг шарахнули из пулеметов… Мы выскочили из машин, нырнули под танки, рядом со мной капитан Самков: «Выставляй свой флаг, обозначай себя!», а сам выставил из-под танка свою пилотку кверху звездочкой: «свои, мол!» – смех и грех… Потом прошла назад довольно большая группа, бинтами белеют: свои штурманули…Эх!

На большом перекрестке автобанов – указатель: «Гроссер Берлинер Ринг» – кольцевая дорога вокруг Берлина, как у нас теперь МКАД. Здесь нас встретил довольно сильный заслон, пришлось разворачиваться в боевые порядки, мы тоже сделали несколько залпов… По нескольким дорогам пошли дальше, среди дачных пригородов – дворцы и виллы над озерами и каналами, сирень цветет. Дальше – большие здания, здесь нас встретили крепким огнем: это уже Берлин! Встали «к бою», комбат ушел вперед, передает данные для стрельбы. Я, не зная по какой конкретно цели, скомандовал батарее: «По Берлину заряд.., прицел.., четыре беглый, первый – залп, зарядить!» и – по готовности – снова: «По Берлину – огонь!»…

На этом воспоминания Франца Францевича, конечно, не заканчиваются. Он пишет о том, как наши войска вошли в Берлин, какие огромные потери несла русская армия в эти последние дни войны, как встречали советских солдат местные жители и как складывались их отношения в послевоенные годы. Хватит еще не на одну публикацию…