О себе

Маргарита Штендлер (Панина)
Родом из российской провинции (город Дзержинск Нижегородской области), 67 лет (родилась 28 февраля 1948 года). Журналист, член Союза журналистов Российской Федерации. Замужем. Мама троих взрослых детей и бабушка целого отряда разновозрастных внуков. Имею два гражданства – в России и государстве Израиль. Сегодня живу в израильском городе Хадера.

Родители мои, фронтовики, с раннего детства позволяли мне быть самостоятельной. И я приняла однажды решение окончить экстерном среднюю школу. Получилось. Окончила ее на два года раньше сверстников. Сразу же поступила учиться дальше в Горьковский (ныне Нижегородский) государственный университет имени Н.И. Лобачевского – на историко-филологический факультет. Но не на стационарное отделение, ибо подалась по комсомольской путевке в качестве разнорабочей на стройку в Северный Казахстан. Слукавила в горкоме комсомола, прибавив себе в заявлении два года, недостающих до совершеннолетия. И закрутилось колесо взрослой жизни… В ней случились потом и Прибалтика, и Украина, и Урал, и Сибирь, и вновь средняя полоса России. И была уже не работа на стройплощадке без специальности, а с дипломом вуза – в райкоме комсомола, школах, техникумах, редакциях городских, региональных газет и журналов, на телевидении.

Подаренные шаровары

А еще был и остается до сего дня в судьбе сказочный уголок детства «Артек». Тот, который для всех. И мой личный. Из жизни моего «Артека» и хочу вспомнить несколько моментов. Не в хронологическом порядке, а так, как всплыли они в памяти…

Середина необузданных девяностых лет прошлого столетия. Разброд в умах. Заводы встают. Многие жители моего родного города теряют работу. Я, заместитель редактора областной нижегородской газеты «Промышленный вестник», забежала в дом к бывшему руководителю горисполкома Юрию Викториновичу Макарову – грамотному инженеру, почетному химику, мудрому человеку. Попросила, пусть уважаемый в рабочей среде пенсионер скажет в газете что-нибудь обнадеживающее растерявшимся людям. «А давай я расскажу о послевоенном «Артеке», – вдруг совершенно неожиданно предлагает он. – Время-то было не менее трудное.» «Вы – артековец?» – удивляюсь я. «Да, мы с тобой оба артековцы. Понимаешь, тогда фашисты «Артек» порушили, а ныне не только заводы, но и детские лагеря сами закрываем. Но ведь после освобождения от фашистов территории «Артека» его сразу же начали восстанавливать. И даже расширили. Он очень скоро начал принимать нас, детей-подранков, хотя стране было не менее трудно. Я мальчиком, не успевшим стать первоклассником, пережил блокаду Ленинграда, бомбежки, пересыльный концлагерь, откуда нам с мамой удалось бежать. Скитания по эстонским деревням в поисках пристанища. Отец погиб на фронте. В школу пошел только в сорок пятом. Переростком. Это уже когда мы в селе Осьмино Лужского района, за Ленинградом, обосновались. Учиться начал с рвением. Но сил не хватало. Был у меня диагноз – дистрофия…»

Что же произошло дальше? Получил смышленый, но слабенький мальчишка путевку в «Артек». Он тогда имел статус Всесоюзной санаторно-пионерской здравницы. И прибыл туда эшелоном с такими же худющими малорослыми детьми, как сам. Поселили Юру в лагерь № 3, в старинном доме, где ему очень понравилось. Рядом оказались одни мальчишки. Девочек определили в другой артековский лагерь. Так тогда было заведено. Гулял он с ватагой новых друзей босиком по тенистому парку под кипарисами. Под зорким оком вожатой Гали и доброй, ласковой докторицы бегал со своим отрядом к Черному морю. Побережье-то рядом. Купались нагишом – всей шум-ной ватагой, подстриженной «под ноль». На первых порах стеснялись женщин. Но те пеклись о них и заботились, заменяя родных мам. Стеснение улетучилось. А как вкусно их кормили! Суп, каша. Каждому полагалась гроздь крымского винограда. И черешню давали. А еще ребятня любила компот с добавкой.

Детям были прописаны и чисто медицинские процедуры. Лечебные кабинеты удивляли количеством всевозможной аппаратуры. Пребывание в «Артеке» казалось счастьем. И это счастье длилось три месяца (курс лечения с его диагнозом). Из «Артека» Юра привез свою наградную фотографию у знамени пионерской дружины, тетрадочку с адресами друзей, гербарий южных растений. Мать смотрела на него с изумлением: щеки порозовели, загорел, набрал вес. Обрадовало ее и то, что сыну подарили новые сатиновые шаровары: из старых-то вырос…

Этот рассказ я с интересом слушала, будучи уже зрелым человеком, хорошо знакомым и с «Кипарисным», и с «Лазурным», и с «Горным» лагерями, а в особенности – с родным «Прибрежным», где в молодости работала отрядной вожатой, куда позднее приезжала по журналистским делам или в гости. Это же был срез того времени, которое мне неведомо…

 

Мой «Артек»

…А впервые я услышала об «Артеке» в свои восемь лет, в 1956 году, когда переходила из первого класса во второй. Родители отправили меня в загородный пионерский лагерь «Заводстроя». Он базировался в дубовой роще рядом с глубоким озером. Туда брали более старших школьников. И начальница меня не хотела принимать. Но вступилась старшая вожатая Шурочка Королева, взяла под свою личную ответственность.  Я ходила за нею по пятам.

В первый же вечер пионеры старших отрядов, завсегдатаи лагеря, давали концерт на открытой эстраде под звездным небом. В самом его конце на сцену выбежала она, Шурочка, красивая, черноволосая, в хромовых сапожках, пышной юбочке. И пустилась под баян в пляс, задорно притопывая в такт музыки. Кто-то выкрикнул: «Молдаванеска»! Она этот танец из «Артека» привезла!» …Да, Александра Ивановна Королева с 1953 по 1955 год работала отрядной вожатой в лагере № 1 – Верхнем. Мы с нею потом очень подружились. И дружба эта длилась до самого последнего дня ее жизни. Она мне много рассказывала об артековских традициях пятидесятых годов. О детях, получивших право отдыхать на черноморском берегу под Медведь-горою за особые заслуги: отличную учебу, помощь совхозу, сбор большого количества металлического лома, ушедшего на переплавку.

О том, как несколько раз приезжала к ребятам в «Артек» из Керчи мама героя-артековца Володи Дубинина, погибшего на войне. И они сидели вместе с Евдокией Тимофеевной Дубининой у костра, пекли картошку, расспрашивали ее о сыне. А еще Шура в лето нашего с нею знакомства подарила мне книгу «Заре навстречу» крымского поэта Анатолия Милявского. И я зачитывалась его стихами, не догадываясь, что судьба сведет меня с ним самим – врачом, ученым, замечательным литератором. Он станет консультантом первых проб пера моих тринадцатилетних подопечных профильного отряда юных поэтов дружины «Полевая» лагеря «Прибрежный»…

…Вот я и дошла до того места в повествовании, когда сама стала артековкой. А произошло это так. В обком комсомола нашего областного центра приехал Евгений Александрович Васильев – тогдашний начальник «Полевой» и «Лесной» дружин, преподававший в Центральной школе пионерских работников. Школа уже сделала первый выпуск. Готовился второй набор слушателей. В числе других была рекомендована ему и я – старшая вожатая средней школы. Познакомились у меня в пионерской комнате, куда он решил заглянуть. Хочу ли в «Артек»? Конечно! Только вот учеба на вечернем отделении университета…

Вместе с Евгением Александровичем пошли к декану факультета. Оформили мне годовой академический отпуск. А в обкоме комсомола вышел конфуз. При заполнении анкеты оказалось, что мне до восемнадцати лет не хватает двух месяцев. Де-юре я еще не имела права работать и в школе (а ведь проработала уже полугодие). К моей радости, Васильева это не смутило. Сказал, что в ЦШПР сначала идет теория. Практика на отряде начнется в конце весны. К тому времени, мол, она (то есть я) повзрослеет. И я стала самой юной слушательницей своей ЦШПР-66.

…В день моего рождения завуч школы Фаина Григорьевна Дыскина раздобыла огромный торт. Такой огромный, что его хватило на все три отряда слушателей. Мы чаевничали на четвертой даче «Лазурного» лагеря, где проживали. Наши парни – Вася Мачуйский, Яша Браун, Витя Осоцкий, Фаик Гасан-Заде – посвятили моей персоне шуточные куплеты. Мои землячки – горьковчанки-нижегородки Софа Хайрулина и Тома Дмитриева – читали поздравительные вирши. Были танцы, маленький капустник. А потом мы все вместе пошли к морю. Там нас ждал артековский катер: Фаина Григорьевна сделала всем нам такой сюрприз…

Все три отряда нашей школы вожатых очень дружили между собой и почти никогда не разлучались. Лекции и семинары, спортивные игры, походы в горы, путешествия по Южному берегу Крыма – все у нас было общим. Мы спорили об изобразительном искусстве для детей, детском творчестве и детской литературе на занятиях по эстетике, которые вел у нас Евгений Александрович Василь-ев. Под водительством артековского краеведа и знатока всех туристических маршрутов Кима Яковлевича Корнилова поднимались по Боткинской тропе к водопаду Учан-Су на одноименной реке. Водил он нас и на самую высокую точку Крымских гор – вершину Роман-Кош. Побывали мы с ним и в красивейшем месте – урочище Барла-Кош, останавливаясь на ночлег в деревянных домиках артековской турбазы «Дубрава».

 

И на Аю-Даге, конечно, мы с ним бывали. Все до единого сдали зачет на право быть туристом-инструктором. И самостоятельно потом водили в горы свои пионерские отряды, рассказывая детям на привалах истории из прошлой жизни Крымского полуострова, услышанные от своего наставника.
Под Ялтой в горах, на одном из пологих склонов, располагалась «Поляна сказок» с удивительными скульптурами из природных коряг. Тогда еще это место не считалось музеем, как сейчас, и скульптуры были другие. Мы туда впервые закатились тоже всеми тремя отрядами сразу. И не пожалели. Посчастливилось познакомиться с самим автором рукотворной красоты, основателем «Поляны сказок» Павлом Павловичем Безруковым. Он тогда еще был жив. Свои ребячьи отряды я тоже позднее сюда к нему приводила. Павел Павлович учил мальчишек и девчонок выискивать средь камней и мхов причудливые корневища, отжившие свой срок, обрабатывать их напильником и наждаком, создавая фантазийные образы. Он и о себе детям рассказывал охотно, по-житейски доходчиво, без утайки и нравоучений. Дети любили его слушать. Уверена, что его откровения легли добрым семенем на благодатную почву. В прошлом москвич, инженер, он сильно заболел. Признали туберкулез горла. Нужен был горный воздух. Средств на регулярное курортное лечение не хватало. Вот и поселился с семьей здесь полудикарем. Избушку построил. Деревянной скульптурой занялся, чтобы время скоротать. А ведь вылечился, однако! Говорил с придыханием, что Господь помог. И мои красногалстучные пионеры поднимали глаза к небу. Павел Павлович Безруков и его «Поляна сказок», та, утраченная безвозвратно, для меня тоже частица моего «Артека»…

…Руфа Гургенидзе, Шура Столбовая, Слава Старостин, Галя Евсеева, Алла Поваренкина, Саша Пуховский, Валя Воронова, Витя Кузнецов, Володя Новиков, Саша, Валера и Тамара Петровы (не родственники, а просто однофамильцы) – тоже мой «Артек». Друзья юности, учившиеся со мной в ЦШПР-66. Одни из них в ту пору уже имели высшее образование, другие, как и я, были студентами вуза, оформившими там академический отпуск. Многих и многих помню очень хорошо, хотя прошло без малого полвека: Гена Дадашев, Нина Ожегова, Галя Демьянович, Ира Трофимова, Володя Мухартов, Юра Пономарцов, Володя Довгалев, Жанна Поболь, Люда Косинская, Рая Престинская. Да разве всех перечислить? С Людой Рудченко, Раксальдой Борисовой, Людой Перовой встретилась я не столь давно в социальных сетях Интернета. Теперь снова тесно общаемся – виртуально, на сайте «Одноклассники». Делимся сокровенным, поддерживаем друг друга в минуты грусти… А с Галей Трофимовой, Аркашей Кумышевым, Славой Ситюковым, Олей Финогеновой, Галей Таран, Костей Кудрявцевым работала я у Евгения Александровича Васильева. Кого-то из них он пригласил на практику в «Лесную» дружину, кого-то, как меня, в «Полевую». Но педсоветы, ежевечерние планерки были у нас общими. Старшие вожатые этих дружин Света Полозкова и Виктор Колесников сообща помогали нам готовить отряды к конкурсам инсценированной, строевой песни, бальных танцев, ярким праздникам дружбы народов.

В наших отрядах всегда были дети не только из всех пятнадцати республик СССР, но и из других государств: Монголии, стран Ближнего Востока, Африки. В «Лесной» и «Полевой» вместе с нами работали в летний сезон студенты-практиканты педагогических институтов страны, кадровые вожатые «Артека». Интернет дал мне возможность виртуальной встречи и общения с троими из них – Жорой Щетининым, Надей Дроговой, Сашей Сивожелезовой. Переписываемся, вспоминаем вожатскую юность, своих пионеров. И тех артековских педагогов, кто вложил в нас свои знания и умения. Знакомим друг друга со своими семьями. А как же иначе? Ведь судьбы наши незримо, но накрепко связаны артековским братством.