Сохранились свидетельства о том, что до 70-х годов XIX века по Оке плавали плоты и непаровые суда первобытного типа. Они спускались вниз самосплавом, а подымались вверх, против течения, бечевою тягою на лямке бурлаками или коноводами. В нижней части Оки плавали кабестаны. Позже появился на Оке единственный пароход, ходивший тогда между Елатьмою и Нижним Новгородом. Старые печатные издания рассказывают о том, что в 1848 году судоходство по Оке начиналось от Орла и до устья реки составляло 1 320 верст. Грузовые суда от Орла вниз до Нижнего Новгорода шли сплавом или греблей от 4 до 5 недель. С начала весны ходили большие барки (гусянки) длиной от 25 до 30 саженей, шириной от 18 до 22 аршин, с грузом до 20 000 пудов. Также сплавлялись по Оке, Тихвинке, Коломенке в небольшом количестве плоты. Средние заработки речников от Коломны до Нижнего Новгорода были таковы: лоцману на хозяйских харчах платили от 150 до 200 рублей, водоливу за все время навигации от 80 до 150 рублей. Работнику на своих харчах от 40 до 60 рублей, коноводу от Нижнего до Коломны – от 50 до 100 рублей.

На Оке, Волге и Каспии вплоть до появления пароходов пользовались большим спросом чернорецкие асламки (осламки). Слава о них доходила до Персии. Эти грузовые суда полуморского типа с двумя мачтами для большого и малого паруса с командой в 3-4 человека особенно ценились. Юркие суденышки в 50-е годы ХIX века стоили от 500 до 1000 рублей серебром. Однако цена на них колебалась в каждую навигацию и зависела от хода торговли на Волге и Каспии. Асламку мог построить хозяин-чернореченец с двумя работниками за пять недель, а, к примеру, с мелким суденышком «багроушкой» справлялся один мастер за это же время. Разные суда строили в Черноречье. В «Статистических очерках» К. Арсеньева 1848 года так и говорится: «По всему протяжению берегов Волги и Оки занимаются судостроением, особенно в Чернорецкой волости Балахнинского уезда». И поясняется: «К тому имелись там все условия: близость реки Оки, Нижнего Новгорода, Волги. И конечно же, давняя привычка местных жителей к судоходству, дешевизна соснового леса». По течению реки шли суда под парусом, а вплоть до 60-х годов XIX века парусные суда против течения доставляли по Оке бурлаки. Бурлачили чернорецкие крестьяне, но больше – из деревень с «горней» (правой) стороны Оки. 

Чернореченцы делились на крупных и мелких судостроителей: в с. Черном крупными слыли Дудоладовы, Комовы, Лапшины, Голицины, Червяковы, Масловы. Всего, по сведениям «Трудов кустарной промышленности в России 1887 г.», в девяти селениях Чернорецкой волости значилось 11 крупных судостроителей и до 200 мелких. Например, Бровкины из с. Черного, Неводчиковы из Желнина, Зимины, Заворуевы в Дуденеве на правом берегу Оки. Иные крестьяне имели в собственном владении по 3-4 деревянных судна. Постройка их – дело непростое: требовались опыт, личное участие хозяина, его сыновей, либо под постоянным присмотром нанятая артель. Возводили с сентября до вскрытия Оки самым обычным плотницким инструментом, строили из соснового леса в виде распиленных бревен и досок. Тяпали, растяпывали сосновые бревна топором. 

В уже упомянутых «Трудах…» сообщается, что в XIX веке чернореченцы лес для дела покупали в Нижнем, по 2-3 рубля за бревно, в Павлове, а также у местных лесных торговцев из чернорецких крестьян. При покупке чаще практиковался кредит, но также и в долг брали под проценты. Кроме леса, при постройке и оснастке судов требовались гвозди, шпигорья, железные цепи для якоря, пакля – пробивать швы в днище, смола и качественная парусина.

Почти весь необходимый товар судовщики закупали на Нижегородской ярмарке, за исключением канатов, веревок – их приобретали на канатной фабрике Смирнова в Черноречье. Суда строили неподалеку от берега Оки – над суходолами и маленькими речками, которые во время половодья разливались и посудину без особого труда сталкивали в воду. Одним из таких удобных мест была Сухая долина близ села Черного. Оттуда готовое судно катили к воде по бревнам. Старожилы рассказывали, ошкуренные бревна порой дымили, настолько велико было трение по ним при движении деревянного судна.

Наступал в чернорецких селениях ответственный день, как правило, в апреле – выход в плаванье. День открытия навигации на Оке в Черноречье был большим праздником. На судах, готовых к отплытию, накануне служили молебны, обносили борта чудотворной иконой, кропили святой водой. Зачастую выход происходил в условиях продолжавшегося ледохода на Оке: надо было спешить добраться до Астрахани, чтобы загрузить судно товаром и по «большой воде» успеть вернуться в Нижний. Однако случалось, сообщает в своей книге «Судостроение в Чернорецкой волости» (1881 г.) А. Карпов, что нагромождение льдин, будто скорлупу, вдребезги разбивало деревянную расшиву или шхуну, еще стоявшую у причала. И это была большая беда, потеря для судовладельца – крушение всех его планов и надежд. Получалось, что 145 дней в году, кроме праздников, чернореченцы-судостроители занимались постройкой своих судов. Сами же и отправлялись на них в плаванье перевозить грузы. А по окончании многие из них продавали свое судно, с тем чтобы на вырученные деньги начать строительство нового. И так из года в год.

Главными покупателями чернорецких деревянных парусников были рыбопромышленники на Каспийском море, а также купцы из Персии. Бывало, что судно удачно продавалось, например, в Самаре или Сызрани. Ежегодно около 20 парусников покупали у чернореченцев жители Подъяблонской волости на правобережье Оки. О подъяблонцах тогда говорили, что они «лодками ходят», то есть промышляют речным извозом по Оке. По окончании навигации судно также обычно продавали, а весной покупали новое. Однако в селении Дуденево Горбатовского уезда славились мастерством свои собственные судостроители. Там ежегодно местные умельцы готовили до пяти рыбниц и асламок, специально предназначенных для отправки по воде богородской глиняной посуды. В соседних с Черноречьем волостях Балахнинского уезда: Мысовской, Гнилицкой, Козинской мастера также умели ладить добротные речные суда. Строили парусники во многих селениях Горбатовского уезда, расположенного на Оке. Отсюда, а также из Козинской волости (возле Балахны) в Черноречье приходило немало мастеров плотницкого дела, нанимались строить суда к окарям-чернореченцам. Пильщики бревен из Горбатовского уезда брали по 8-20 копеек за один «рез» бревна. Для постройки деревянной баржи в течение 6-7 месяцев крупный судостроитель нанимал артель из 30-40 человек. По окончании корпус смолили, оснащали всем необходимым. Своего расцвета судостроительный промысел в Черноречье достиг в 1830-40-е годы, когда по реке ходило до тысячи расшив, асламок… 

Судостроение долго оставалось главным и почти единственным источником дохода многих чернореченцев. По сведениям «Трудов кустарной промышленности в России 1887 г.»

в 1854 году из 678 дворов волости этим делом было занято 173 семьи. Собственно, судостроение соединяло и извоз (перевозку грузов по реке на собственном судне), и торговлю судами собственного производства одновременно. Заработок хозяина-судостроителя был различным в разные годы, и во многом зависел от обстоятельств и случая. За счет этого промысла многим удавалось выйти в разряд крестьян зажиточных, даже переходили в купеческое сословие. Служение Оке давало нашим предкам неплохой доход. По этой причине уровень жизни в Черноречье по тому времени был высоким. «Относительно пищи, одежды живут здесь очень хорошо. Такого привольного житья я не встречал нигде в Нижегородской губернии, – отмечал исследователь чернорецкой старины А. Карпов в 1881 году. – Одевались здесь по-городскому: в рубашку с манжетами, сюртук и брюки навыпуск, смазные сапоги». По его же словам, являлись на праздник чернорецкие молодушки непременно в новом наряде: в шерстяном либо в шелковом платье, в юбке с кофтой, с цветастым шелковым платком на голове. Парни щеголяли в длиннополых сюртуках тонкого сукна с жилетом, в хороших сапогах с глянцевыми калошами. Домотканые одежды носили лишь старики, старухи, а лапти надевали для удобства только на сенокос. По зимам облачались чернореченцы в теплые полушубки из овчины, высшим шиком по праздникам считалось пальто на вате, длиннополый сюртук, лисья, енотовая шуба.

Как завелись в карманах у чернореченцев денежки, так получило распространение в домах питие чая из самовара с «конфектами», сахаром, открывались повсеместно мелочные лавки, в которых шла бойкая торговля «фруфтами», то есть пряниками, кренделями, орехами, изюмом. Зажиточные крестьяне, заработав капитал на судоходном и судостроительном промысле, возводили себе добротные дома. «Избы у чернореченцев, – свидетельствовал А. Карпов, – были просторными, чистыми, с занавесками и цветами на окнах. В светлой горнице у супругов – двуспальная кровать с подушками, одеялом, прикрытая белым пологом местного тканья». Например, в одном из домов братьев Крицковых в Желнино и теперь можно любоваться потолками в «зале», расписанными красочным орнаментом под фрески. «Зала» обставлена добротной лаченной мебелью, которая служит хозяевам дома и поныне.

Домов, крытых соломой, в чернорецких селениях в помине не было с середины XIX века. «Одним словом, – заключает свое бытописание автор, – большинству чернореченцев живется привольно, богато от существования выгодных промыслов, от большого развития торговли и судоходства».

Занятие судоходным промыслом, судостроением с постоянным пребыванием на свежем воздухе, по мнению А. Карпова, оказало благотворное влияние на формирование внешнего облика чернореченцев. Отличались они от селян других волостей смелым, волевым лицом, орлиным взглядом, крепкой, осанистой фигурой… Из этого можно сделать вывод: народ в наших краях в XIX веке слыл предприимчивым, бойким, бывалым. И добавить – смелым и отчаянным. Ведь большинству приходилось ходить не только по реке, но и по Каспийскому морю – в шторм, в любую непогоду, с немалым риском для жизни. Цифры доказывают: число рождений в те времена намного превышало количество умерших.

К примеру, с 1874 по 1881 год в Чернорецкой волости на сто человек в среднем рождалось 5,1 человека, умирало – 3,7. При этом предки-земляки не выделялись особой набожностью. Многие из них слыли старообрядцами, даже вынужденно перейдя в «новую» веру или в единоверческую церковь, усердным посещением храма на исповедь и причастием себя не утруждали. Священник Троицкого храма с. Черного, составляя отчет, был недоволен: в 1887 году в Чернорецком приходе у исповеди и причастия бывало ежегодно 148 мужчин, 241 женщина на 1270 мужского населения и 1368 женского, то есть 11% мужчин и 18% женщин. Зато уровень образованности наших окарей был на порядок выше, чем в других волостях Нижегородской губернии. По сведениям, приведенным в «Трудах комиссии по исследованию аграрной промышленности в России» (выпуск VII за 1881 г.), в селе Черном действовало два училища – мужское (с 1875 г.), в котором ежегодно обучалось более 50 мальчиков, и женское, открывшееся в 1877 году, где ежегодно училось более 30 девочек. Кроме того, ребятня постигала грамоту в училищах в Бабине, Желнине, Решетихе, других селениях волости.

В Чернорецкой волости кроме судостроения в XIX веке занимались и другими промыслами. Земледельческий труд, составлявший основу экономики в других местностях губернии, в Черноречье, с его бедными почвами, занимал ничтожно малое место. На земле здесь работало гораздо меньше людей, чем, скажем, в селениях Горбатовского уезда. Часть чернореченцев уходили на заработки на рыбные промыслы в Астрахань, на Каспийское море.

После 1861 года появилась у нас фабрично-заводская деятельность: девять гипсо-алебастровых заводов, работу на которых коренные жители игнорировали, считая труд на них слишком тяжелым и грязным. С 1875 года – канатная фабрика Смирнова и Постникова со 100 рабочими. Из них всего-то около 40 – жители Чернорецкой волости. Многие наши окари служили у доморощенных купцов при их торговых домах конторщиками, приказчиками, комиссионерами. Одним из самых выгодных промыслов с пуском железной дороги в 1862 году стал у чернореченцев так называемый «дачный промысел». Близость Оки, здоровый климат, постоянное дешевое сообщение с Нижним Новгородом по железной дороге привлекало в Черноречье многочисленных отдыхающих. Действительно, вблизи от Нижнего не было столь большого количества дач, как в Чернорецкой волости. Особенно этим отличалось село Черное с выселками, деревня Растяпино, Желнино. Во второй половине XIX века хозяева брали с отдыхающих от 70 до 130 рублей за все лето. Селяне, имевшие лошадей, зарабатывали извозом: нанимались доставлять пассажиров от железнодорожной станции до Черного, Бабушкина и Растяпина. По весне с помощью лошадей вкатывали бревна с плотов на берег Оки для судостроения, получая за это по 3 рубля с полтиной в день.

Женщины ткали на продажу дачникам полотна – покрывала для защиты от комаров и мошек. На железнодорожной станции выгружали из вагонов гжельскую фарфоровую посуду с последующей загрузкой на чернорецкие речные суда. Летом женщины из бедных семей нанимались рыть и сушить торф для сталелитейного завода Медлингера и Остеррита, располагавшегося близ с. Черного. «Столь разнообразные и выгодные для жителей виды труда были возможны лишь в местности с широко развитым промышленным производством»,- делает вывод автор исследования А. Карпов. И с этим нельзя не согласиться.