Прогуливаясь по центральной части города, я довольно часто обращал ваше внимание на здания, спроектированные главным архитектором А.Ф. Кусакиным. Но ведь во главе нашего градостроительства после Кусакина стояли и другие архитекторы: В.В. Воронков, Е.А. Синявский, С.И. Чернюк. А вот о них я либо вообще не упоминаю, либо упоминаю как-то вскользь. Почему бы это? Неужто Кусакин был на голову выше остальных? Неужто другие настолько бесталантны, что не способны были создать в городе что-нибудь заметное?
Конечно, это не так. Слов нет, Алексей Федорович Кусакин – очень неординарный архитектор и на лике города оставил след неизгладимый. Сюда надо добавить, что он был архитектором ленинградской школы и имел перед глазами великие образцы русского зодчества. Все это так, но ведь ему еще и повезло куда больше тех, кто пришел на смену. Поясню эту мысль.
А.Ф. Кусакин творил в первые послевоенные годы. Народ одержал великую Победу. Страна вышла из войны хоть и разрушенной, но еще более окрепшей. Сталин захотел запечатлеть эпоху своего правления в великих произведениях архитектуры. Последнюю он воспринимал, разумеется, в соответствии со своими вкусами. Он вообще все делал в соответствии со СВОИМ пониманием красоты и целесообразности. Это касалось науки, литературы, театра, кино. Это касалось и архитектуры.
Архитектура во все времена создавала зримый образ эпохи. Это понимали великие правители. Это и Сталин понимал очень даже хорошо. Меньше всего он думал при этом о каком-то Дзержинске. Властителя занимала, конечно же, Москва – его столица. Он хотел придать зданиям первопрестольной индивидуальность, его – сталинскую – индивидуальность. Вот мы и добрались до ключевого слова ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ. В результате послевоенной архитектурной политики зодчие получили возможность создавать ШТУЧНЫЕ здания, проявить в них свою индивидуальность. Искусство любое – архитектурное, в том числе, – невозможно без проявления индивидуальности художника.
Итак, А.Ф. Кусакин, как и тысячи других зодчих страны, получил возможность ТВОРИТЬ произведения архитектуры. Творить, правда, в пределах эстетических представлений кремлевского правителя. И это тоже не новость: архитектурные стили всегда разрабатывались под влиянием вкусов и эстетических воззрений властителей. Император французов Наполеон, например, создал свой стиль – ампир, что в переводе с французского как раз и значит “император”. Сталинские архитектурные пристрастия тяготели к классике, но утяжеленной, с обилием декора, неоправданными колоннами и пилястрами. Словом, получилась не классика, а нечто похожее на нее – псевдоклассика, короче сказать.
Вот в этом псевдоклассическом стиле и творил Кусакин, стараясь как можно ближе подойти к классическим образцам. Он, между прочим, понимал, что архитектурная политика, как и вообще политика, в нашей стране – штука не стабильная, что требования и вкусы на верху могут резко измениться, и поэтому застраивал улицы не подряд, не комплексно, а фрагментами: то тут дом поставит, то с разрывом от него поодаль. Он мне так сам говорил: “Пройдет время, стиль поменяется, пустоты между моими домами заполнятся, и улица получится не однообразной, не монотонной, РАЗНОСТИЛЬНОЙ”. В корень ведь глядел мужик. Мудрец, ничего не скажешь.
И что же дальше? А дальше к власти пришел Хрущев. Среди прочих огромных задач он поставил перед строителями задачу: решить жилищную проблему. Чуть ли не половина населения гигантской страны ютилась в бараках, коммуналках, снимала угол в частном секторе. А Хрущев сказал: каждой семье – по квартире. И это была задача грандиозная, требующая огромных средств и усилий всего народа. Чтобы решить проблему, потребовалось максимально удешевить строительство. Архитекторов и проектировщиков загнали в узенькие рамки: стоимость одного квадратного метра жилья не должна превышать 180-190 рублей (в ценах после 1961 года). И проектировщики уложились. Высота комнаты – 2,6 кв. м. Кухня – 5-6 кв. м. Ванная комната – вместе с туалетом. Прихожая – только войти. Стены – ровные. Никакого декора, никакой лепнины, никаких “архитектурных излишеств”. Материал – кирпич и железобетон. Застройка – комплексная, поквартальная, микрорайонами.
Не хочу бросать ни слова упрека в адрес такой политики. В ее результате миллионы семей перебрались из бараков в не очень комфортное, но благоустроенное жилье со всем необходимым инженерным оборудованием. А в Дзержинске к 1967 году были ликвидированы все барачные поселки. На западе вырос практически новый город – мы еще туда попадем.
Но… Но за эту политику в архитектуре пришлось пожертвовать… самой архитектурой. Она стала ТИПОВОЙ, она утратила ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ. Новые кварталы в Душанбе, Якутске, Архангельске или Дзержинске стали неотличимыми. Эльдар Рязанов на основе такой архитектурной коллизии получил возможность поставить свой знаменитый фильм “С легким паром”.
Что теперь могли сделать архитекторы? Очень немногое: разнообразить этажность, варьировать планировкой, ставить дома то торцом, то фасадом, а то и под углом к красной линии. Ну, еще цвет, панно на больших ровных поверхностях стен. Словом, выбор небогатый.
Потеряв при массовом строительстве архитектуру, мы тем самым низвели роль архитектора почти до ничтожества. Архитектор с греческого означает “главный строитель”. И архитектура – не просто искусство, а искусство прикладное. Здание – это не только красота, но и инженерное сооружение. Оно состоит из конструкций. За их прочность и долговечность несут ответственность инженеры-строители. Но во все времена выбор конструкций, само инженерное воплощение здания подчинялось художественному замыслу архитектора – главного строителя. Теперь, при массовой застройке, все было поставлено с ног на голову. Уже инженеры-строители стали диктовать архитектору, каким должен быть внешний вид и интерьер здания. В этих условиях и сам гениальный Растрелли не мог бы проявить свой талант. Что уж говорить о рядовых архитекторах Дзержинска. Что могли – они использовали. Мы уже упоминали об удачных планировочных решениях (пл. Ленина, например) даже тогда, когда сами здания выглядели безликими, лишенными индивидуальности. Так что не будем укорять послекусакинские поколения дзержинских архитекторов. В заданных условиях добиться большего было почти невозможно. Более того, сравнивая их работу с работами архитекторов других средних городов СССР, можно уверенно сказать, что архитекторы Дзержинска добились МАКСИМУМА из того, что можно было сделать в рамках эпохи массового строительства. Их усилиями город все-таки не утратил своей индивидуальности.
Потеряв архитектуру, мы потеряли КРАСОТУ. Целое поколение выросло в отсутствии красоты окружающего пространства. А ведь человек без красоты не может. Еще в очень древние времена почти дикий человек лез на скалы и выбивал камнем на ней какие-то изображения. При этом его соплеменники бегали за бизонами и мамонтами, убивали их примитивными палицами и каменными топорами, отдавали долю добычи и “бездельнику”-художнику, понимая, что он тоже делает нужное дело и заслужил свой кусок.
Безликая городская среда породила бездуховность. И не только у населения, но и среди руководителей. Когда им приводишь слова Достоевского, что “красота спасет мир”, они пожимают плечами: чудак, мол. Красота, дескать, категория не экономическая. Очень даже экономическая, господа! Оч-ч-чень! Человек, лишенный красоты, не может использовать в труде весь свой потенциал. Человек не может быть человеком без красоты. Зря, что ли, простой крестьянин, у которого забот – полон рот, ставя новую избу, выстругивает на окна наличники своего, особого узора. Он проявляет свою ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ, он порождает красоту и радость. Ему и работать от этого будет радостней и производительней. Такие вот пироги получаются.
Наконец, говоря об архитектуре, невозможно не сказать несколько слов об архитектурных стилях, сложившихся в 20-м столетии у нас в стране и отразившихся на лике нашего города. О псевдоклассике мы уже поговорили. Эпоха массового строительства стала эпохой отсутствия не только архитектурного стиля, но и вообще архитектуры как таковой. А в начале строительства нашего города в архитектуре царствовал конструктивизм. Создателем этого архитектурного стиля был французский архитектор Шарль Эдуар, более известный под именем Ле Корбюзье. Его идея заключалась в том, что здание красиво лишь тогда, когда оно максимально соответствует своему предназначению. Всякая деталь, не имеющая отношения к функции здания, только ухудшает эстетическую его ценность. В России у Ле Корбюзье появились замечательные ученики и последователи: братья В.А. и Л.А. Веснины, М.Я. Гинсбург, И.И. Леонидов. Здания, спроектированные этими мастерами, есть в Москве, Питере, Нижнем. Есть они и в Дзержинске. Так, всем известный дом на площади Дзержинского – наша мэрия – создан по проекту А.З. Гринберга и является памятником архитектуры всероссийского значения. В стиле конструктивизма построены здания техникума им. Красной Армии, кинотеатра “Ударник”, дома-общежития (так называемого студдома) в Учебном переулке, школы на углу проспекта Ленина и переулка Жуковского (ныне филиал ННГУ) и другие строения. В этом же стиле строились и первые жилые дома на проспектах Дзержинского и Чкалова, на ул. Гагарина.
С возникновением рыночных отношений уже сегодня, прямо на наших глазах рождается новый архитектурный стиль. Он еще ищет себя, ему еще нет названия, но он уже впечатался в облик города и начинает его менять. Архитектура не умерла. Она продолжает отражать историю.
Теперь, когда мы с вами разобрались, почему одни улицы города выглядят так, а другие эдак, когда мы поняли, как история страны отразилась на истории дзержинских улиц и их облике, можно отправляться дальше – по четвертому кольцу.
Продолжение следует….
