Свой шестидесятилетний юбилей в марте 1928 года Максим Горький отмечал за границей. Его чествовали писатели всего мира. Поздравительные послания пришли от Стефана Цвейга, Лиона Фейхтвангера, Томаса Манна и Генриха Манна, Герберта Уэллса, Джона Голсуорси и многих других. А 28 мая 1928 года «великий пролетарский писатель» вернулся в СССР из итальянского города Сорренто. Классик покинул Россию семью годами раньше. Одной из причин этого были его разногласия с большевиками. Однако посланцы Советского Союза уверяли, что в Москве его встретят с распростертыми объятиями.

Так и случилось. Сталин лично подобрал для него роскошный особняк на Никитской, выделил две громадные дачи со спецохраной. Горький, по натуре человек скромный и умеренный, пытался протестовать против вызывающей роскоши, которой его окружили, но ему было сказано, что Максим Горький в стране один.

В пятинедельной поездке писателю продемонстрировали достижения СССР: Курск, Харьков, Днепрострой, Запорожье, Крым, Ростов-на-Дону, Баку, Тифлис, Коджори, Ереван, Владикавказ, Сталинград, Самара… В августе 1928 года Алексей Максимович на четыре дня остановился в Нижнем Новгороде. Горьковский литературовед  В.Н. Блохина скрупулезно восстановила в 1961 году каждый день его пребывания на Родине. По признанию ученой, последний гостевой день «буревестника революции» в Нижнем ей долго не удавалось обозначить. Где был Алексей Максимович 10 августа? И всего лишь одна фраза в очерке Горького «По Советскому Союзу» указала путь к поиску: «Всюду на треугольнике Сормово-Растяпино-Балахна широко развивается строительство новых рабочих поселков»… Ну, конечно, наверняка этот день он провел в Растяпино! Дотошная исследовательница немедля выехала в Дзержинск. Ей повезло: в 130-тысячном городе она отыскала живых свидетелей событий того дня.

Одним из них был заведующий городским финансовым отделом А.В. Тихонов, позже он рассказал подробности о встрече с Горьким в своих записях, хранящихся в фондах Дзержинского краеведческого музея. В 1928 году Александр Васильевич работал в должности заместителя председателя Растяпинского поселкового Совета и сопровождал писателя в поездке по поселку. Знаменитого литератора сопровождали комендант завода ЧХЗ П.М. Макаров, один из первых комсомольцев поселка А.А. Муханов, рабочий М.В. Якушев, супруга бывшего начальника Растяпинского строительства М.Н. Загуменнова и другие. Тогда Алексей Максимович посетил два предприятия: Чернореченский химический и завод им. Я.М. Свердлова. Города не было: будущие улицы и проспекты пока что вычерчивали на бумаге московские архитекторы «Гипрогора». Еще не родились другие заводы – будущие гиганты химической индустрии. Однако на Чернореченском заводе вовсю развернулись большие строительные и монтажные работы – он, по сути, рождался заново. Писателя провели по строившимся цехам ЧХЗ, рассказали об их назначении, перспективах завода, а он сердечно беседовал с рабочими, расспрашивал их о работе, бытовых условиях.

Весть о приезде знаменитости распространилась молниеносно: «На стройке – Горький!». Там же на строительных лесах на импровизированной трибуне устроили многолюдный митинг. Горький поведал заводчанам о своих впечатлениях от поездки по Союзу, о том, как многое изменилось здесь в лучшую сторону за годы, проведенные им в Италии. Он умел общаться с людьми – говорил доходчиво, душевно, образно. Ко всему волжский говорок Горького с «оканьем» пришелся по душе растяпинцам, и они готовы были слушать земляка без конца.

В тот день его с нетерпением ожидали еще на одном заводе – имени Свердлова. В сосновом лесу автомобиль Горького забуксовал в песке и кто-то из сопровождавших предложил Алексею Максимовичу пересесть на лошадь, он согласился, с удовольствием расположившись в пролетке, запряженной парой превосходных рысаков. Писатель выступил перед рабочими, вспомнив, как лет двадцать с лишним тому назад на месте завода стеной возвышался лес и там он собирал грибы. Успел побеседовать с инженерно-техническими работниками в столовой, а затем отправился к красноармейцам, проходившим военную подготовку в полевом лагере в сосновом бору близ поселка.

А.В. Тихонов вспоминал: «Ближе к вечеру с небольшой группой сопровождающих мы отправились вместе с Алексеем Максимовичем обедать на квартиру к заместителю директора завода Митлянскому. До начала обеда Горький почти беспрерывно курил, рассказывал о жизни в Италии, ее провинциях. В разговор неожиданно вмешался молодой человек, прибывший вместе с писателем, как бы желая поправить рассказчика. На что Алексей Максимович громко и резко оборвал его на полуслове: «А ты не ври!». Такому окрику мы удивились особенно, когда узнали, что молодым человеком был сын   писателя Максим. Общий разговор за столом не клеился – все чувствовали себя скованно. В обстановку стесненности и неловкости «лепту» внес кто-то из «наших», необдуманно спросив Горького, сколько стоит его дача в Сорренто. На что мастер слова обиженно ответил вопросом: «А сколько стоит ваша квартира? Неужели вы думаете, что я имею в Италии собственную дачу? Ведь я живу в Сорренто по совету врачей, чтобы дольше прожить и больше сделать полезного для страны Советов. Я скоро опять уеду в Италию, а через год вернусь совсем».

 

Лишь спустя время за столом завязалась непринужденная беседа, писатель увлекся рассказом о путешествии по родной стране, много шутил и от былой скованности участников не осталось и следа. А затем все прошли в садик Дома приезжих, где Алексей Максимович и его сын Максим сфотографировались вместе с участниками памятной встречи. М.Н. Загуменнова хранила эту фотографию более тридцати лет, затем передала оригинал в Дзержинский краеведческий музей. На уникальном снимке нельзя не заметить сына Горького, 31-летнего Максима. Приметной внешности, он стоит за спиной отца в белоснежной сорочке при галстуке. По опубликованным воспоминаниям, Максим Алексеевич поражал современников, близко знавших его, безграничной добротой и столь же безграничной безответственностью. Он им запомнился симпатичным, но предельно инфантильным, изнеженным молодым человеком, любившим праздность и удовольствия, хотя имевший большие задатки актерского дарования, интересовавшийся кино, мотоциклами, фотографией. Максим умер рано – в 37 лет. Умер странно. Его дочь Марфа, делясь позже воспоминаниями с поэтессой Ларисой Васильевой, подозревала, что его отравил Генрих Ягода (настоящее имя Енох Гершонович Иегуда), занимавший тогда пост наркома внутренних дел СССР.

В той поездке Максима Горького в Растяпино сопровождал и председатель Растяпинского райпрофбюро С. Бугров. Он оставил свои воспоминания, в которых ошибочно указал дату приезда Горького в Черноречье и то, что он прибыл к нам на пароходе. Несмотря на это, есть в его записях слова, которые предельно точно выражали настроение большинства современников: «Эта встреча с великим писателем навсегда осталась в моей памяти как яркое, волнующее событие. Дзержинцы никогда не забудут о приезде Горького. Все видевшие и слышавшие тогда Алексея Максимовича всю жизнь будут помнить его проникновенные слова о Родине, о Советском человеке».

Как оказалось, вовсе не случайно в разговоре с рабочими Горький упомянул старое Черноречье. Визит в наши края в августе 1928 года был не первым в его жизни. Еще в молодости он наведывался в соседнюю с Чернорецкой – Мысовскую волость, по рассказам, бывал в деревне Растяпино. В 1903 году в заповедном сосновом бору возле станции Горбатовка железной дороги Москва-Нижний Новгород в мае-июне писатель отдыхал на даче со своей семьей. Здесь располагались владения нижегородского помещика А.А. Турчанинова. Земли остались в наследство за его вдовой Ларисой Ивановной, которая жила там вместе с замужней дочерью Пелагеей Боглевской. Пелагея Алексеевна и сдала свою дачу семье писателя, предварительно дав объявление в губернскую газету. Со станции Горбатовка Алексей Максимович уезжал в город Седлец навестить своего друга М.А. Ромася. С давним знакомым, приехавшим в Горбатовку из столицы, – руководителем издательства «Знание» Пятницким, актером МХАТа Тихомировым отправлялся Горький в путешествие на Кавказ. В перерывах между разъездами здесь на даче писатель работал над пьесой «Дачники». Несколько раз переделывал он пьесу, но неизменным оставался фон, на котором разворачивается ее четыре действия: сосновый бор, театральная сцена среди вековых сосен, плетеные кресла с небрежно наброшенными пледами, дачи и дачники…

В 1970-е годы заметку дзержинского краеведа Б.М. Терехова, первым исследовавшим факт пребывания М. Горького в Горбатовке, опубликовала газета «Литературная Россия». Краевед предлагал установить на сохранившемся доме, в котором жил на даче в Горбатовке писатель М. Горький в 1903 году, памятную доску. Министерство культуры РСФСР тогда оперативно откликнулось, сообщив читателям и автору заметки о том, что в результате запросов министерства в архивы действительно установлено пребывание М. Горького на даче в д. Красная Горка при железнодорожной станции Горбатовка. Однако документа, который бы доподлинно подтвердил факт проживания писателя в указанном доме, архивистам отыскать не удалось. По этой причине министерство не рекомендовало инициировать установку памятной доски.

Время торопится, бежит, с того памятного приезда Горького в Растяпино в августе 1928 года немало воды утекло. Однако не случайно люди помнят событие – все же не простой человек, писатель с мировым именем своими посещениями оставил свой след в истории нашего края.

А.М. Горький (в центре) в Растяпино 10 августа 1928 г.

А.М. Горький 1928 г.

А.М. Горький с семьей 1903 г.

А.М. Горький с сыном Максимом. 1930 г.

А.М. Горький 1899 г.

Дом в Горбатовке